В огне страсти

     Софи проследила за тем, как они пожали друг другу руки, и про себя заметила, что из них вышла бы очаровательная пара. Они тотчас пустились в один из тех остроумно-легкомысленных разговоров, которые так не давались Софи. Она разлила кофе; хорошо, что кроме них здесь еще были Том и Билл. Быстро выпив свой, к удивлению Билла, она попросила его сходить на кухню за горячим молоком, сунув ему в руки почти полный кувшин молока с таким хмурым, не терпящим промедления видом, что он вынужден был оставить свой недопитый кофе и тут же выйти. Софи дождалась, пока Билл вышел, встала и направилась к двери:

     — Мистер Каррадерз, мне нужен ваш совет в одном деле; я достала один каталог, не хотите ли взглянуть?

     Она многозначительно посмотрела на него красивыми глазами, и Том, пряча улыбку, встал.

     — Иду, — с легкостью согласился он и, когда они вышли в коридор, спросил: — Что с тобой происходит, Софи?

     — У Скиннер свидание, — заговорщически прошептала она.

     Том Каррадерз едва удержался от смеха:

     — Боже! Ох уж эти женщины — никто из нас не спасется от них.

     — Ну что за чепуха, — отозвалась Софи. — Мэри прехорошенькая и очень забавная. Они прекрасно повеселятся вдвоем. — Ей казалось, будто кто-то поворачивает нож в свежей ране ее сердца.

     Том покачал головой:

     — Она не в его вкусе.

     — А кто в его вкусе? — решила воспользоваться случаем Софи. Она не смотрела на Тома, и он не ответил на ее вопрос. Вместо этого он спросил:

     — Где же твой мифический каталог?

     Софи подошла к подоконнику, на котором заранее оставила его, и протянула Тому, потом вышла за ингалятором. На обратном пути она заглянула в кабинет анестезии. Доктор Уолтерз, не пришедший на кофе, был занят пациентом — составлял на него пентоталограмму.

     — Еще десять минут, — сказал он Софи, улыбнувшись.

     Она кивнула:

     — Конечно, конечно, доктор Уолтерз, — и исчезла.

     В распоряжении Мэри было десять минут — более чем достаточно для того, чтобы испробовать на голландце свои методы. Софи направилась в свой кабинет, поймав себя на мысли, что все-таки это странно, но она вполне могла представить себе Мэри, проводящую вечер с Максом, а она сама при этом оставалась как бы ни при чем. Оцепенев при мысли, что с ней будет потом, когда у нее найдется время сесть и все хорошенько обдумать.

     Они оба посмотрели на Софи, как только она вошла в кабинет: Мэри взглянула с выражением, полным благодарности за устроенное рандеву, Макс — совершенно безучастно; опять она видела эти холодные голубые глаза. Софи передала подруге ингалятор, Мэри оживленно поблагодарила ее. Едва обе они вышли из кабинета и закрыли за собой дверь, как Мэри стала сокрушаться.

     — Ты знаешь, о чем мы говорили? — повернула она к Софи свое смущенное лицо. — О первичном наложении швов. Он... он просто разглагольствовал на эту тему. Он не дал мне и слова вымолвить и ни разу даже не посмотрел в мою сторону, только однажды бросил холодный взгляд, и то чтобы убедиться, что я слушаю. С ним бы я потеряла вечер, — раздраженно закончила она.

     Софи выразила ей свое сочувствие по поводу того, что все получилось именно так, а не иначе, и направилась обратно в предоперационную. По пути завернула к себе в кабинет, задержалась у двери, затем открыла ее. Ван Остервельд сидел к ней спиной и, не поворачиваясь, сказал спокойным тоном:

     — Войдите и закройте дверь.

     Софи сделала, как он попросил, и нежно посмотрела на его широкую спину — похоже, он был раздражен. Она взглянула на часы — возможно, сейчас он будет выговаривать ей за затянувшийся перерыв.

     Он резко повернулся к ней, и лицо Софи приняло свое обычное спокойное выражение. Его пристальный взгляд смущал Софи.

     — Ваша подруга — очень красивая женщина, — произнес он.

     Софи согласно кивнула:

     — Да! Более того, она — самая красивая девушка в нашей больнице. Мы отлично ладим, — прибавила она просто так, чтобы он знал.

     — Я прочел ей лекцию о том, как надо накладывать первичные швы.

     Софи озадаченно посмотрела на него.

     — Мэри рассказала мне. — Она сделала паузу. — Разве она не понравилась вам?

     Его глаза вспыхнули — но яростью или весельем, понять было невозможно.

     — Моя дорогая девочка, я очень тронут; но, видите ли, я не совсем свободен. Вас устраивает это слово?

     Софи почувствовала, как у нее защемило в груди и налились свинцом ноги. Интуиция подсказывала ей, что это не так; но тем не менее сообщение было не из приятных. Она вздохнула и сказала твердо:

     — Свободен — не совсем подходящее для этого слово, но я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.

     Он живо взглянул на нее, произнося:

     — Интересно, как вы об этом узнали... — Остервельд прервал разговор, когда увидел в дверях Тома. — А вот и вы, сэр, — бодро сказал он.

     Софи воспользовалась моментом и незаметно прошмыгнула в предоперационную. Что Макс хотел сказать ей? Поразмыслив над этим секунд двадцать, она наконец заставила себя сосредоточиться на работе, как и подобало хорошей медсестре.