В огне страсти

     Макс подождал, пока было покончено с условностями, и сказал, обращаясь к управляющей:

     — Вы простите меня?

     На прощанье они опять, к немалому удивлению Софи, пожали друг другу руки. Макс, заметив, что Софи недоумевает по этому поводу, прошептал:

     — Да, мы в Голландии часто жмем руки — мне следовало бы сказать вам об этом раньше.

     Он ушел прежде, чем она успела ответить что-нибудь.

     Управляющая понравилась Софи — она показалась ей доброй, внимательной, заслуживающей уважения женщиной. К тому же ей не нужно было задавать лишних вопросов о порядке, заведенном в больнице, — она знала заранее, что может волновать Софи. После их беседы, результатами которой они обе остались довольны, Софи передали сестре-наставнице, внешность которой наконец-то удовлетворила представления Софи о типичной голландке: это была маленькая, кругленькая, пухленькая женщина с круглым, как луна, лицом, тусклыми бесцветными волосами и голубыми глазами. Английский сестры Врум был на грани фантастики, но ее неуемный энтузиазм с лихвой компенсировал скудость ее лексики. Показав Софи ее комнату, она спросила:

     — Есть?

     Софи, которая просто умирала с голоду, быстро смекнула, что ей предлагают пойти поужинать, и ответила:

     — Пожалуй.

     Толстушка привела ее в большую столовую на цокольном этаже, где ее обслужила розовощекая девушка-великанша. Софи была так голодна, что быстро расправилась с густым гороховым супом, бледно-розовым бланманже и кофе, который оказался, кстати, очень вкусным. После ужина сестра-наставница зашла за Софи в столовую, и они вместе направились в покои для сестер. Наконец они остановились у одной из множества дверей. Сестра Врум распахнула ее, и глазам Софи предстала довольно милая гостиная, полная сестер. Софи, слегка подталкиваемая сзади сестрой-наставницей, неохотно вошла внутрь — сестры, все до одной, улыбаясь, смотрели на нее.

     Сестра Врум, дождавшись момента, когда с рукопожатиями было покончено, категорически объявила:

     — Теперь в постель, завтра снова увидитесь.

     Все принялись желать друг другу спокойной ночи, а сестра Врум пошла проводить Софи до ее комнаты.

     — Спите спокойно — встанете в восемь часов. — Она тепло улыбнулась и оставила Софи одну.

     Полчаса спустя Софи, сидя в постели, нацарапала пару строк домой и погасила свет. Спать ей не хотелось, но завтрашний день обещал быть трудным. Впечатлений у Софи было предостаточно. Она была довольна, как сестры встретили ее, — они делали все, чтобы Софи почувствовала себя как дома. Вопреки ее воле мысли Софи переметнулись к Максу. Он тоже встретил ее, но как? Так, наверное, приветствует свою жену подвыпивший сантехник, усмехнулась она про себя; и как глупо было с ее стороны надеяться, что его отношение к ней изменится в лучшую сторону. Она тяжело и звучно вздохнула. Господи, какая же она дура! Она знала, что у него есть девушка, да разве он сам не говорил ей об этом как раз после неудачных попыток Мэри привлечь его? Все останется по-прежнему, только теперь она знала, кем было поглощено его внимание. Без всяких сомнений, она очень красива, признала Софи, и Макс в восторге от нее, а когда-нибудь она станет его женой.

     Ей потребовалось немало усилий, чтобы отогнать от себя эти неприятные мысли. В душе Софи жалела себя, и ей было стыдно за это, более того, она презирала себя. Она закрыла глаза и вскоре заснула.

Глава 6

     На следующее утро Софи проснулась гораздо раньше семи часов. В Утрехте было несчетное количество церквей, и все звонили и отбивали часы, заливая весь город перезвоном колоколов, а мелодию им задавали семь огромных звучных колоколов Домской церкви. Софи лежала в постели и слушала их дивный перезвон. Да уж, думала она про себя, ей здесь и будильник ни к чему. Она встала, оделась, и, как только задалась вопросом, что ей сейчас делать, в дверь постучали и вошли две девушки. Она уже встречалась с ними вчера вечером, но, хоть убей, не могла вспомнить их имена. Может быть, они заговорят первыми? Софи улыбнулась. Девушки, похоже, прочли ее мысли, и та, что была повыше, заговорила, обнаружив при этом ряд белоснежных зубов.

     — Все не очень-то привычно, не так ли? Мы отведем тебя в операционную. Меня зовут Яни Геррицма, я из мужской операционной, а это Анни Виссер из женской операционной. — Она указала на маленькую смуглую девушку с черными глазами, стоявшую рядом.

     Софи нравилось, что их спецодежда очень напоминала ее собственную, о чем ей и говорила сестра-хозяйка. Отличались разве только колпаки — у них они напоминали капор, что позволяло в любой момент откинуть его на спину, что было, заметила Софи, довольно мило. Однако ее собственный муслиновый, украшенный оборочками колпак нравился ей куда больше — он делал ее простоватое лицо более утонченным, интеллигентным.