Въ огонь и въ воду

За нимъ молчаливо хали рядомъ два всадника. Концы ихъ длинныхъ рапиръ стучали о желзныя стремена. Они, какъ и самъ графъ, были закутаны въ длинные плащи, а на головахъ у нихъ были широкія срыя шляпы, временъ покойнаго короля Людовика XIII. Какъ только графъ Гедеонъ прохалъ сырой откосъ, отдлявшій ровъ отъ торной дороги, онъ смло пустился въ галопъ и оба спутника за нимъ. Ничего не видно было между обрывами дороги, по которымъ сплошь росъ густой кустарникъ, и испуганныя лошади только фыркали. Скоро они прискакали къ долин, которая открывалась, какъ блюдо, въ конц дороги; тутъ стало немного свтле. Низкіе, покрытые соломой домики, показались смутно между деревьями. Тишину нарушалъ только шумъ втра въ листьяхъ. Даже собаки совсмъ замолкли.

При начал дороги, тянувшейся желтою лентой въ темную долнну. графъ удержалъ свою лошадь и обернулся на сдл. На полупрозрачномъ неб смутно рисовались стны, куртины и башни Монтестрюка. На одномъ углу замка ему показался свтъ, будто звзда на невидимой нитк.

— Посмотри, Францъ…. Что это такое? сказалъ онъ одному изъ всадниковъ, которые тоже остановились за нимъ неподвижно.

Францъ посмотрлъ и отвчалъ съ лотарингскинъ акцентомъ.

— Это мсяцъ отражается на стекл.

— Да, въ окн у графини. Когда я узжалъ, она сидла еще со своими женщинами!…

Графъ вздохнулъ. Еще разъ онъ окинулъ замокъ долгимъ взглядомъ и, давъ шпоры коню, пустилъ его во весь карьеръ, какъ человкъ, который не хочетъ дать себ время подумать.

Францъ и его товарищъ# поскакали за нимъ, и при поворот дороги и замокъ, и окно исчезли за пригоркомъ.

Вс трое скакали, какъ призраки, по пустынной дорог, молчаливо склонясь на шеи лошадей, которыя метали брызги жидкой грязи изъ-подъ копытъ. Когда втеръ врывался подъ складки ихъ плащей и раскрывалъ ихъ, въ кобурахъ сделъ виднлись ручки тяжелыхъ пистолетовъ, а на кожаныхъ полукафтаньяхъ, стянутыхъ ремнемъ, блестла рукоятка кинжала. У всхъ троихъ на лук сдла было по кожаной сумк съ полными карманами по об стороны. Осенній втеръ несъ имъ въ лицо сухіе листья, пугавшіе лошадей.

Когда они подъзжали къ дорог, пролегающей между Ошемъ и Ажаномъ, на горизонт вдругъ показался яркій свтъ и покрылъ краснымъ заревомъ широкую полосу неба. Темнота на большой равнин стала еще гуще. Освщенныя этимъ заревомъ въ своихъ глухихъ берегахъ, грязныя воды Жера совершенно покраснли. Графъ де Монтестрюкъ невольно потянулъ поводъ своей лошади, и она на минуту замедлила свой бшеный галопъ.

— Домъ горитъ, сказалъ онъ, а, можетъ. быть, и цлая деревня; опять несчастье, какъ при прежнихъ войнахъ!

Товарищъ, скакавшій рядомъ съ Францомъ, покачалъ головой и сказалъ съ сильнымъ итальянскимъ акцентомъ:

— Совсмъ не несчастье, а преступленіе!

— А! а почему ты думаешь, что этотъ пожаръ…

— Отъ поджога? А разв баронъ де Саккаро не пріхалъ сюда дня четыре или пять тому? Это онъ забавляется!..

— А! баронъ де Саккаро! мошенникъ въ шкур незаконнорожденнаго! вскричалъ графъ Гедеонъ съ гнвомъ и презрньемъ. Про него говорятъ, что онъ родился отъ комедіантки, какъ ублюдокъ отъ волчицы, и хвастаетъ, что у него отецъ — испанскій грандъ, отъ котораго ему досталось и все состояніе!.. А я думалъ, что онъ все еще по-ту-сторону Пиренеевъ.

— Нтъ… Онъ ухалъ изъ своей горной башни. Въ Испаніи онъ — графъ Фрескосъ, но длается французскимъ барономъ каждый разъ, какъ у него случается разладъ съ судами его католическаго величества, и скрывается въ своемъ помсть на границахъ Арманьяка, точно кабанъ въ своемъ логовищ, когда за нимъ гонятся собаки.

— Тамъ-ли онъ, или здсь — все равно: и былъ онъ разбойникомъ, и всегда имъ будетъ! Что за славная вещь граница для такого народа! А шайка его съ нимъ, безъ сомннья?

— Разумется! Баронъ никогда не здилъ одинъ. Когда старый волкъ идетъ въ поле, волчата воютъ вслдъ за нимъ. Человкъ пятнадцать или двадцать негодяевъ дутъ за нимъ слдомъ на добычу.

— У меня есть старый счетъ съ этимъ бандитомъ… а всякій счетъ требуетъ и разсчета.

— Особливо, когда графъ де Монтестрюкъ его представляетъ къ уплат.

— Именно такъ, мой старый Джузеппе, и мн сдается, что когда нибудь онъ попадетъ ко мн въ лапы; не поздоровится ему въ тотъ день!

— Чортъ и возьметъ его душу! проворчалъ Францъ.

Въ эту минуту громадный снопъ искръ поднялся къ небу и исчезъ.

— Конецъ празднику, сказалъ Джузеппе.

— Предчувствіе говоритъ мн, что я ему задамъ другой когда-нибудь, проворчалъ графъ.

Онъ отпустилъ поводъ коню, которыя рванулъ впередъ, и три всадника поскакали опять къ Лектуру.

Черезъ часъ, на вершин замка, окруженнаго поясомъ укрпленій, графъ Гедеонъ и его спутники увидли острую вершину крпкой колокольни. Они подогнали лошадей, у которыхъ шеи уже начинали блть отъ пны, подъхали, не переводя духу, къ подошв холма, на вершин котораго стояла куча старыхъ домовъ, и поднялись по длинной покатости, прорзывавшей бока его. Троимъ всадникамъ, очевидно, были знакомы вс извилины и повороты дороги.