В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

Горловская «Скорая» тоже показала себя с самой лучшей стороны: в установленном заранее безопасном месте дежурили их машины, и нам не нужно было удлинять плечо эвакуации — за счёт этого мы легко справлялись с самым большим количеством раненых своим небольшим автопарком. На этом празднике жизни главное было — не мешать, и, удостоверившись, что, во-первых, и без нашего руководства всё идёт замечательно, а во-вторых, никакой связи ни с кем из строевых командиров нет, связь со штабом чудовищная и штабу не до нас, мы с Ангелом прыгнули в «мотолыгу». В таких условиях самым разумным являлось выехать на самый передний край, чтобы самим на месте оценить обстановку, лично установить контакт с командирами подразделений, но самое главное, — наметить место для самого передового медицинского пункта. В современной военной медицине присутствует понятие «золотого часа». Чем ранее с момента ранения оказана медицинская помощь раненому — тем больше его шансы на спасение. Особенно важно оказать помощь в первый час — это позволяет спасти наибольшее число бойцов. Пусть трусы и подлецы скрывают свою лень и страх выполнять свой долг за звучными словами о том, что «медики слишком ценны!». Пехота, готовая идти на штурм и врукопашную опрокидывать противника, — сама по себе наибольшая ценность армии, а для своих детей шахтёр Вася — не меньшая ценность, чем врач Дима — для своих. А искусство командира в том и состоит, чтобы правильно оценить и минимизировать риски и так выбирать место и способ действия своих подчинённых, чтобы они выполнили боевую задачу — и при этом оставались живы.

Приземистый зеленошкурый драккар, моя верная «мотолыга», бряцая тяжёлой сталью гусеничных лент, несётся сквозь заснеженные поля. Мимо пролетают километры освобождённой земли, которые ещё утром были «нейтральной территорией» между нами — и укрофашистской нечистью.

На окраине Углегорска, у железнодорожного переезда — чудовищный грохот стрельбы, снег в свежих воронках, раздолбанные строения. Наша пехота вгрызлась здесь в оборонительные позиции противника, тот остервенело гвоздит артиллерией со всех калибров. В поисках наиболее подходящего для медпункта строения в одном из домов обнаружили совершенно бесценный трофей — вражеские ПТУРы. Отдали их героической пехоте из БТГР первого батальона.

Там же, прямо среди пехоты, увидели «комбат-раз», командира первого батальона, Севера. Вот ещё один в высшей степени достойный офицер, на котором держалось в нашей бригаде очень многое. Всегда уравновешенный, сдержанный, с прекрасными манерами, чаще всего — смертельно, до обморока усталый, переполненный заботами о личном составе, самоотверженно сосредоточенный на выполнении своего воинского долга. Его ценил и уважал сам Игорь Иванович Стрелков, и он вполне соответствовал самым высоким оценкам. Прославился ещё в начале обороны Горловки, когда с двумя десятками бойцов отразил под Карловкой атаку нацистского карательного батальона хохломутантов. Наши упокоили почти двести этих тварей, из них несколько десятков отправил в ад уже весьма пожилой на тот момент боец с позывным Батя.

Позже Север многократно лично участвовал в боевых операциях. В том числе сопряжённых со смертельным риском — даже будучи комбатом, не гнушался ходить в тыл противника, чтобы лично наводить разящий огонь нашей артиллерии на вражеские колонны. Всевышний неизменно покровительствовал этому достойному воину, а командование терпеть его не могло за неизмеримое превосходство его профессиональных и человеческих качеств над их низменными душонками и канцелярскими потугами к военной деятельности.

Мы перекинулись парой слов, он мне сообщил, что его медицинский взвод развёрнут на месте вражеского опорного пункта, и сказал, что пока они здесь, нет смысла переносить сюда часть медроты для развёртывания ещё одного медпункта. Это было вполне логично. Мы мотнулись ещё в пару хорошо знакомых нам подразделений для уточнения обстановки, потом собрались обратно — и тут разведчики попросили нас взять на буксир трофейную вражескую БРДМ. Пока они её цепляли, успели заснять коротенький ролик — наша техника идёт вперёд, наши бойцы на броне, наши пулемётчики на переезде. Которые, кстати, сказали, что «ещё до вечера этот город будет наш!». И оказались правы!

Счастье от того, что мы освобождаем родную землю, переполняло нас. Снимая технику, мы пели хором, наше любимое, из «Любэ»:

Мы наступаем по всем направлениям,
Танки, пехота, огонь артиллерии.
Нас убивают, но мы выживаем
И снова в атаку себя мы бросаем.