В оковах страсти

С упавшим сердцем Николь села на низкую скамеечку, чтобы служанка могла расчесать ее волосы. Она чувствовала себя обреченной. Может, стоило попытаться бежать? Она могла бы отправиться в Марбо, забрать Саймона и затеряться где-нибудь среди мелких поселений. Но и тогда она не будет в безопасности, даже если заберет все деньги, припрятанные у нее в шкатулке под полом светелки. Одинокая благородная дама могла с легкостью стать лакомой добычей для любого мужчины. И Саймон, бедный Саймон. Попав в такие условия, она не сможет заботиться о ребенке должным образом.

Лучше остаться здесь и посмотреть, что будет. Вряд ли Фокс дойдет до того, чтобы убить ее. В конце концов, она владелица Вэлмара и нужна ему в качестве жены живая и невредимая, чтобы узаконить его право на обладание замком. Наверняка он не хуже ее сознавал, что, учинив над ней смертельную расправу, может в одночасье лишиться всего, что завоевал. Николь пронзила дрожь, когда она поняла, что ее собственная жизнь зависела от того, насколько правильно оценила она характер Фокса.

— Право, не знаю, что с тобой делать, — услышала она встревоженный голос Старушки Эммы. — Ты сама свой злейший враг.

Николь, как ни странно, была согласна с ней. Она всегда предпринимала неверные шаги. Одна ошибка вела за собой другую, и она всегда попадала в яму, которую сама себе и выкопала. «Я сделала все сейчас из-за тебя, Саймон, — подумала она. — Если он лишит меня жизни или заточит в темницу, я надеюсь, что в один прекрасный день ты узнаешь, что я все делала только ради тебя».

Перед ее мысленным взором предстало миловидное личико мальчика, и женщина ощутила прилив беспредельной любви, ради которой стоило жить. Есть вещи, во имя которых можно стерпеть и боль и унижения. Воистину они были важнее и драгоценнее самой жизни.

Фокс поднимался по ступенькам, ведущим в опочивальню Николь. Он провел долгую бессонную ночь. От тягостных раздумий его плечи сгорбились, а ноги налились свинцом. Но он решил больше не откладывать встречу с Николь. Он должен увидеть ее немедленно.

Ему не давали покоя тревожные мысли, возмущавшие его сердце и душу. Как могла женщина произвести на свет дитя, чтобы потом его убить? Если она не хотела забеременеть, она могла бы обратиться за помощью к знахарке, чтобы та дала ей какое-нибудь зелье, выпив которое она потеряла бы ребенка до того, как он родился. Женщинам подобные вещи известны, хотя церковь и большинство мужчин осуждают такую порочную практику.

Да, но если бы она прибегла к подобному способу, то ее месть Мортимеру не удалась бы в полной мере и не принесла бы ей удовлетворения. К горлу Фокса подкатила тошнотворная волна. Возможно ли такое, чтобы женщина, которую он любил и боготворил, убила его сына?

Но он решил, что не станет предъявлять ей сейчас никаких обвинений. Он предоставит ей шанс самой рассказать, что случилось с младенцем, которого почти три года назад она произвела на свет. Но ее объяснение должно убедить его, подумал он с отчаянием. Он на минуту остановился перед входом в ее покои, потом решительно взялся за ручку и рывком распахнул дверь.

Николь сидела на низкой табуретке, в то время как служанка расчесывала ей волосы. Она была одета. Вместе с платьем к Николь вернулись свойственные ей холодность и королевское величие. При его появлении она не повела и бровью, ни единым жестом не выдав своих эмоций. Ее лицо выражало настороженность и отрешенность. «Интересно, мучают ли ее угрызения совести? — подумал Фокс. — Или ее ненависть к Мортимеру столь велика, что могла бы в ее глазах оправдать любые жертвы?»

— Оставь нас, — приказал де Кресси служанке.

Пожилая женщина положила гребень на сундук возле постели и торопливо прошаркала мимо него к двери. Что-то в ее внешности показалось ему знакомым. Уж не та ли пышногрудая служанка, с которой он как-то столкнулся в коридоре? Он вспомнил ее походку вперевалку, напоминающую гусыню, фигуру, живые темные глаза.

— У меня к тебе есть ряд вопросов, — обратился де Кресси к Николь. Желая внушить ей чувство страха, он почти вплотную подошел к ней. — Твой кастелян сказал мне, что года два назад ты родила ребенка.

Она не проронила ни слова, но в ее лице что-то неуловимо изменилось. Ее зрачки превратились в два черных омута в серебристых берегах. Он не спускал с нее внимательных глаз.

— Фитцер сказал, что ребенок умер. — Фокс сделал паузу, чтобы набрать в грудь воздуха. — Вероятно, он прав, потому что малыша я до сих пор нигде не видел. — Он театрально обвел комнату взглядом, словно женщина могла спрятать люльку под кроватью или за вешалкой с одеждой.

Она по-прежнему хранила молчание. Тогда Фокс понял, что если хочет дождаться от нее ответа, то должен задать вопрос прямо.

— Как случилось, что… ребенок умер? — Он едва не сказал «мой сын». Но он не знал этого наверняка, а только собирался выяснить.

Женщина выглядела испуганной.

— Он родился мертвым, — наконец произнесла она. — Пуповина обмоталась вокруг его шеи.-Повитуха сказала, что он задохнулся, когда еще находился в утробе.