В опале честный иудей

Заметалась душой, словно зверь в клетке... А почему? Любого гражданина с онкологическим заболеванием и рядовая больница не оставляет без опеки, пока не поместит в нужное лечебное учреждение. Без неуместной скромности можно считать, что поэт Ал. Соболев вправе был рассчитывать на чуть большее внимание - хотя бы благодаря своей бесспорной одаренности, из-за уже имеющейся пожизненной инвалидности.

Дело прошлое, но медики одной из известных столичных больниц, 2-й Республиканской, к которой Соболев был прикреплен, отнеслись к нему тогда отвратительно, преступно. Мне постоянно казалось в то время, вероятно, интуиция подсказывала, что они словно оплетают моего супруга малозаметной, тоненькой, но зловещей паутинкой, как паучок мушку, окидывая при этом меня, явную помеху, свидетеля, холодными недобрыми взглядами. Не могу объяснить, как именно ощущала я их недоброжелательство, но оно присутствовало у каждого врача.

Они гоняли Александра Владимировича по кабинетам. Появился на свет исчерпывающий, следовало полагать, анамнез. Я наблюдала за их хлопотами, еще не подозревая подвоха - не то у меня было состояние, чтобы быть чрезмерно бдительной, как в неприятельском окружении. Решила, что происходит необходимая подготовка для устройства больного в соответствующее заболеванию лечебное учреждение — институт или больницу. Доверчиво предполагала: врачи позаботятся и похлопочут в направлении о моем обязательном присутствии возле больного.

В какую медтрущобу получил поэт Ал. Соболев направление, я поняла, посетив вместе с ним некий межрайонный распределитель такого рода больных. Впечатление - жуткое! Небольшое полутемное помещение с низкими потолками. Почти давка от скопления больных. Три часа ожидания. Врач, усталый и до отвращения равнодушный - казенный писарь, не поднимая глаз на подсевшего к его столу «следующего», поставил «на учет» и «на очередь», что означало: ждать, где и когда появится место. Ждать раковому больному?! Да, именно раковому больному из-за специфичности заболевания. Но возможно ли?! Ведь хирург, он же зав. отделением Б., заявил: рак обширный («полип» плохой), он может дать внезапное кровотечение... Чего же ждать? И допустимо ли в таком случае ждать?..

Знало ли руководство поликлиники, сочиняя направление поэту Ал. Соболеву в общедоступное медзаведение, что оно собой представляет? Будем считать, что по «разумности» своей, сдобренной безответственностью, малоповоротливые от излишней тучности дамы об этом понятия не имели. Но то, что из такого распределителя сразу на операционный стол не попадешь, смею утверждать, им было доподлинно известно. Значит, они вполне сознательно направили несимпатичного им пациента туда, где срочной помощи, в которой нуждался, он получить не мог, где его поджидала дополнительная нервотрепка. Просто тупик...

Тогда возникает вопрос: какие архивеские аргументы помешали руководству поликлиники проявить истинную заботу об авторе «Бухенвальдского набата», заблаговременно поинтересоваться, куда они его довольно поспешно спроваживают. Я не оговорилась: поспешно спроваживают. Имея достаточное профессиональное представление о степени болезни Ал. Соболева, они старались поскорее спихнуть его с глаз долой. Куда? А куда попало, лишь бы от ответственности подальше. Могли, должны были поступить иначе? Конечно! Не рядовая больница. И если бы глава поликлиники или главный врач больницы созвонились, скажем, с институтом проктологии или с иным сколько-нибудь приличным медицинским учреждением, сообщили озабоченно, что с поэтом Ал. Соболевым приключилась такая беда, вряд ли кто-нибудь в ответ послал их к черту. Песня-то жила и в душах, и «в печенках» всех и каждого, а это - факт немалозначительный. Тут, пожалуй, никаких других «регалий» не потребовалось бы от пострадавшего, не понадобились бы и «протекции».

Дамы-медики этого сделать не захотели. Высоких мотивов их вредные для больного действия не содержали, они просто не боялись творить зло. Подобно властям города Озёры, они моментально поняли «незащищенность», я имею в виду высокую, партийную, их больного. А не имея бронированной и устрашающей защиты могучей партии, поэт Ал. Соболев превратился в их глазах в самого обычного еврея. В такого, за какого никто никогда с них не взыщет, что бы они ни напридумывали. Вот почему они попытались затолкать поэта Ал. Соболева в ту очередь, куда в условиях коммунистической диктатуры не посмели бы поставить даже самого рядового инструкторишку райкома. Оберегать талант? Ну, повторяю, чтобы так думать, надо иметь, чем думать.

Итак, вместо «Срочно в операционную!» руководящие медики поликлиники 2-й ЦРБ задумали подержать Ал. Соболева от нее на расстоянии, сунуть в хвост очереди на мед-обслуживание больного с постоянно нарастающей угрозой кровотечения.