В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Рядовые члены партии, однако, не поддержали «национальный социализм» Де Мана. Видный профсоюзный деятель, председатель организации рабочей партии в Брюгге и депутат парламента от этого города Ван Акер собрал оставшихся в Бельгии членов бюро распущенной партии и предложил им развернуть деятельность в условиях подполья. Партия — Ван Акер назвал её социалистической партией Бельгии — стала издавать нелегальные газеты, листовки, проводить тайные собрания. Ван Акер открыл доступ в партию отдельным лицам — до войны в неё принимали только тех, кто входил в профсоюзные организации или кооперативы. Хотя в отдельных районах социалисты активно участвовали в партизанской войне, руководство партии возражало против широкой вооружённой борьбы с нацистскими оккупантами и, подобно лондонскому правительству, поддержало призыв Фронта независимости к восстанию лишь в тот момент, когда войска союзников уже вступили на бельгийскую землю. Благодаря такой «осторожности», которую рядовые социалисты называли иногда трусостью и бездеятельностью, социалистическая партия сохранила свои руководящие кадры, и они появились на политической арене немедленно после освобождения Бельгии.

Коммунистическая партия, организовавшая и возглавившая активную национально-освободительную борьбу против нацистских захватчиков, превратилась в серьёзную политическую силу, с которой не могли не считаться ни вернувшееся из Лондона правительство, ни подлинные хозяева страны — промышленные и финансовые круги, ни королевский двор. Коммунисты играли главенствующую роль во Фронте независимости, объединившем все бельгийские силы Сопротивления. Многие партизанские отряды, руководимые коммунистами, вели длительную, непримиримую вооружённую борьбу и после освобождения страны располагали реальной силой.

Всем было ясно, что правительство, доставленное из Лондона в Брюссель английскими военно-транспортными самолётами, не имело в Бельгии никакой опоры — ни политической, ни экономической, ни военной. И оно поступило разумно, в первые же недели проведя перестановки среди министров и включив в свой состав ряд видных представителей движения Сопротивления: в правительство вошли два руководящих деятеля коммунистической партии, руководитель Фронта независимости, а также глава социалистической партии Ван Акер и другие её руководящие деятели. Пьерло и Спаак сохранили свои посты, но им пришлось пожертвовать некоторыми своими друзьями и коллегами по лондонскому правительству.

Первые меры нового правительства — наложение ареста на банковские счета компаний, получивших огромные прибыли от военных поставок оккупантам, и обмен обесцененной оккупационной валюты — были единодушно одобрены большинством населения. Однако намерение новых министров обложить налогом, доходящим до ста процентов, все нажитые в годы войны капиталы, встретило сопротивление правого крыла католиков и либералов. Это затрагивало коренные интересы пронемецкого «Банка де Брюссель» и проанглийского «Сосьете женераль», то есть крупных британских монополий, и в правых кругах заговорили об «опасном коммунистическом засилье» в правительстве и стране.

Разговоры, слухи, инсинуации нарастали, подобно снежному кому, катившемуся с горы. Буржуазные газеты, издаваемые всемогущими промышленно-банковскими концернами, но редактируемые людьми, тоже доставленными из Лондона на военно-транспортных самолётах, подняли истошный крик о «серьёзной опасности для бельгийской независимости» со стороны не подчинённой правительству «вооружённой силы», которая-де находилась «в руках коммунистов», получающих «директивы из-за рубежа». Партизанские отряды, вписавшие столько славных страниц в историю борьбы против нацистских оккупантов, преподносились обывателю как чужеземные шайки, угрожающие нынешнему строю в Бельгии, благополучию каждой семьи, жизни каждого бельгийца. А случаи ошибочных действий партизан, выявлявших коллаборационистов — пособников оккупантов, расписывались самыми чёрными красками как «произвол», «беззаконие» и даже «террор».

Мы догадывались, откуда дует ветер, но подтверждение нашей догадки получили совершенно неожиданно на одной частной вечеринке, где встретились с крупным промышленником и богачом Журдэном. Принадлежавшая ему бельгийская газета «Либр Бельжик» опубликовала в тот день гнусную статью, обвиняя партизанские отряды и их руководителей-коммунистов не только во вмешательстве в политику страны, но и в уголовщине. Так же резко газета нападала на движение Сопротивления вообще, называя его «коммунистическим орудием». На наш упрёк, что его газета чернит вкупе с бельгийскими всех других коммунистов, в том числе и нас, подвыпивший промышленник, приложив обе руки к груди, поклялся, что ни в чём не повинен и что сам прочитал напечатанное газетой, как и все, только утром во время завтрака.

— Газета, конечно, моя, — ответил он на наш вопрос, кому же принадлежит «Либр Бельжик», — но как и до войны, так и теперь находится под контролем католической партии.

Он помолчал немного и добавил с усмешкой: