В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

В течение нескольких последующих дней, совершая поездки по фронту 21-й армейской группы, мы обеспокоенно, с выжиданием посматривали на восток, на вершины деревьев и крыши домов по ту сторону Рейна: там притаился смертельно раненный, но всё ещё опасный враг. Мы с удовлетворением отмечали, что он уже не в состоянии помешать вышедшим на Рейн союзным армиям открыто готовиться к форсированию реки и наступлению в глубь Германии. Вытянувшиеся на десятки километров колонны грузовиков подвозили понтонное оборудование, лодки, доски, ящики со снарядами, продовольствием, канистры с бензином. Вдоль дорог, ведущих к Рейну, возникали огромные, видимые со всех сторон склады снаряжения и горючего. Сотни машин, тысячи людей скапливались на так называемых «маршевых дворах» в непосредственной близости к фронту. Однако самолёты люфтваффе, когда-то охотившиеся за отдельными машинами на дорогах, не появлялись в небе, которое с каждым новым днём весны становилось выше, яснее, чище. Казалось, гитлеровская авиация, вообще редко появлявшаяся на Западном фронте, уже прекратила своё существование. Её бездействие было тем более непонятным, что командующим германскими войсками на западе стал фельдмаршал Кессельринг, слывший в гитлеровской армии главным после Геринга «стратегом воздушной войны».

Наконец наступил тот решающий день, в конце которого я сделал следующую запись: «С утра все ходят взволнованные, переговариваются заговорщицким шёпотом, как бы скрывая друг от друга тайну, хотя её знают все. Узнав, что пересечение Рейна севернее Безеля поручено командос — морским десантникам, — мы отправляемся искать их. Доезжаем до Ксантена, где дорога упирается в Рейн — на ту сторону переправляются паромом, — и, не найдя там командос, возвращаемся. Под прикрытием берегового вала снова пробираемся к Рейну напротив Безеля. Здесь молодой, симпатичный капитан направляет нас в деревушку Гилендрих, где назначен сбор отрядов командос, атакующих ночью. Через деревню мимо церкви проходят понтонные части, которые должны подготовить переправу. Перед домами, вытащив диваны и кресла — немцы любят мягкую мебель, — сидят солдаты. Они настроены весело, шутят, смеются. Кто-то из них достаёт губную гармошку и начинает наигрывать, солдаты дружно подпевают.

Фронтовая идиллия, однако, скоро кончается. Над нами появляется огромная воздушная армада. Рассыпавшись по всему небу, идут тяжёлые «ланкастеры» и «галифаксы». Со стороны Рейна доносится гулкое грохотание, громовые раскаты следуют друг за другом без малейшего перерыва и передышки. Над верхушками дальнего леса, над крышами Везеля вздымаются чёрные клубы дыма и пыли. Гигантское чёрное облако скоро скрывает лес и город, захватывает почти половину неба, поднимаясь всё выше и выше, и, подобно исполинской грозовой туче, как бы наплывает на нас. Освещённая предвечерним солнцем, она выглядит странной и страшной.

Ещё не утихло громыхание взрывов, как начинается артподготовка. Она сливается в сплошной гул, и мы не различаем отдельных выстрелов, хотя видим отдельные яркие частые вспышки. Начавшись ещё при солнце, артподготовка не прекращается и в сумерки, продолжается, когда наступает вечер, и над плоской равниной, освещенной отблесками орудийных залпов, повисает луна…

За деревней слышно движение: рёв моторов становится столь сильным, что начинают дрожать стены дома, у которого мы поджидаем десантников. Ревущие машины, однако, не появляются на улице, они остановились где-то за околицей. Капитан советует нам найти штаб командос, и мы идём по пустой, залитой лунным светом улице. На обочине сидят люди с винтовками в руках и туго набитыми рюкзаками за плечами. В крайнем доме находим штаб, но командир командос, которого мы просим разрешить нам сопровождать десантников, ответив нам утвердительным кивком, поворачивается к своим офицерам и продолжает объяснять задачу. Когда мы направляемся к выходу, он вдруг вспоминает о нас и кричит вслед:

— Но только до реки! Только до реки!..

Той же лунной улицей, теперь уже с десантниками, мы возвращаемся к дому, где сидели с солдатами. Командос уходят вперёд. За ними, подняв страшный рёв и грохот, следуют «буйволы» — десантные суда на колёсах и с бронированным прикрытием. За «буйволами» — новая группа десантников, за ними — два бульдозера, а за бульдозерами — два советских корреспондента. Дорога, освещённая луной, бела и пустынна, отчётливо видны крупно написанные от руки обозначения: «Голубая дорога», «Красная дорога». Мы идём «голубой». Идём долго, прислушиваясь к нарастающему грому артиллерии и удаляющемуся рёву «буйволов». Проходим через деревню в открытое поле, оставив позади одинокий дом с детской коляской под окнами. За домом дорога поворачивает к реке и вскоре упирается в огромный вал. Осторожно влезаем на его гребень…