В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

— Некоторые назначенные Гитлером министры не прибыли сюда, — сказал Купер, обращаясь главным образом к военным корреспондентам. — Геббельс, как известно, покончил с собой, Борман пропал — то ли погиб, то ли скрылся, Зейс-Инкварт застрял где-то в австрийских горах, но вместо него объявился неподалёку отсюда Риббентроп, который предложил свои услуги Дёницу, уверяя, что сможет вести переговоры с англичанами и американцами лучше, чем кто-либо другой. И новый фюрер, чтобы отделаться от него, поспешил назначить новым министром иностранных дел Шверина фон Крозигка.

— И что же делает этот новый министр иностранных дел?.

Капитан Купер насмешливо кивнул куда-то вверх:

— Рассылает радиопослания германским представителям в разных странах, где они ещё сохранились, предлагая оберегать германские интересы, а также обращается то к Лондону, то Вашингтону с призывами найти общий язык, намекая, что опасность Европе грозит только со стороны русских, которых поддерживают коммунисты.

— Да он же просто провокатор!

— Это старая гитлеровская линия разъединить союзников, — отозвался майор, скорее отмечая факт, чем осуждая его. — Гитлер начал войну, разделяя своих противников и изолируя свои жертвы, его преемники заканчивают её, прибегая к тому же трюку.

— Но почему мы терпим их? — спросил ехавший с нами корреспондент лондонской «Дейли миррор» Маккарти, обращаясь к подполковнику. — Почему не арестуем всю эту шайку?

— Разве я со своим батальоном парашютистов и ротой танков смогу это сделать? — воскликнул подполковник. — Их же здесь в одном Фленсбурге десятки тысяч, а в Шлезвиг-Гольштинии и районе Гамбурга — Любека около двух миллионов человек да ещё флот.

— Но они же капитулировали! Почему их не взяли в плен?

— Не могу знать! — с военной чёткостью, хоть и не без иронии, отчеканил подполковник. — Такие дела решаются не командиром передового отряда парашютистов.

Маккарти повернулся к майору-разведчику:

— Почему?

— Насколько я знаю, Монти (фельдмаршал Монтгомери) получил приказ сохранить нынешнее положение в Шлезвиг-Гольштинии, как оно есть, до особого указания.

— Кто мог отдать такой приказ?

— Лондон, конечно, — ответил майор.

— Но зачем и кому нужен этот спектакль? — не унимался Маккарти.

Майор только пожал плечами, а капитан Купер многозначительно поднял глаза к высокому потолку:

— Нужен кому-нибудь там…

Сердечно поблагодарив подполковника за гостеприимство, а разведчиков, одетых в парашютную форму, за важную для нас информацию, мы помчались через окраины Фленсбурга в сторону Шлезвига. Провинциально тихий, красивый, совсем не тронутый смерчем войны, городок нежился под жарким майским солнцем. На его просторных площадях, на стадионах, пустырях стояли впритык танки, самоходные пушки, тяжёлые орудия с тракторами, притащившими их сюда. На улицах было полным-полно германских солдат, офицеров, моряков. На перекрёстках рядом с толстоживотыми «шупо» — германскими полицейскими — дежурили патрули английской военной полиции, которые властно разметали толпившихся немцев, чтобы пропустить военные машины союзников.

Передовой штаб 6-й парашютной дивизии разместился на окраине Шлезвига также в большом казённом здании, обнесённом стеной. Победители чувствовали себя здесь скорее заложниками, чем хозяевами, и принимали должные меры предосторожности. Остановившись у них для традиционного пятичасового чая, мы рассказали офицерам о том, что увидели и услышали в Фленсбурге, а они поделились с нами тем, что сами знали. Оказалось, что помощники главного лжеца «третьего рейха» Геббельса, бежавшие из Берлина, облюбовали для продолжения своей лживо-клеветнической антисоветской «деятельности» именно Шлезвиг. Они использовали сохранившуюся в городе радиостанцию для распространения провокационных вымыслов о «советских зверствах», которыми они буквально заполняли эфир. Они подхватывали и с азартом распространяли любые сообщения или слухи о «трениях» и даже «столкновениях» между англо-американскими и советскими войсками.

— Почему вы не прихлопните их вместе с радиостанцией? — спросили мы одного из старших офицеров.

— У нас строгий приказ не вмешиваться в деятельность правительства Дёница.

— Даже если эти последыши Геббельса будут призывать или подстрекать к войне одних союзников против других?

— Ну надеемся, до такой наглости они не дойдут.

Близился вечер. Офицеры передового штаба посоветовали нам либо остаться с ними до утра, либо поспешить, чтобы засветло добраться до Ноймюнстера, где уже обосновалась передовая группа лагеря прессы 2-й британской армии. Мы выбрали Ноймюнстер. Наутро, как нас известили, в Гамбург прилетал «очень важный» представитель верховного командования союзными экспедиционными силами — журналисты подозревали или надеялись, что это сам главнокомандующий, — и нам хотелось быть там вовремя.