В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

В наступающих сумерках мы пересекли Кильский канал. Всё вокруг моста было усеяно воронками от взрывов бомб, но мост, вознесённый высоко над тихими водами, остался целёхонек. Порт, который нам захотелось посмотреть, и город были основательно разбиты: англичане усердно и часто бомбили базу подводных лодок.

В лесной гостинице, спрятавшейся в сосновом бору километрах в пяти-семи от Ноймюнстера, нас встретили знакомые офицеры службы общественных связей 2-й британской армии и военные корреспонденты. Им тоже не разрешили посетить столицу нового фюрера — Фленсбург, и они насели на нас, требуя рассказать, что же там происходит. Услышав, чем занимается Дёниц и его министры, наши коллеги потребовали от нас ответа:

— Кто и зачем держит это назначенное Гитлером правительство?

Мы только пожали плечами и посоветовали спросить генерала Дэмпси или фельдмаршала Монтгомери.

(Значительно позже, когда открылись кое-какие секреты британского правительства того времени, стало известно, что правительство, образованное Дёницом по повелению Гитлера, сохранялось три недели после капитуляции Германии по личному указанию Черчилля. Всё больше возвращаясь к своей прежней антисоветской позиции, Черчилль рассчитывал использовать это правительство как возможного союзника против Советского Союза. Для этого же сохранялись в Шлезвиг-Гольштинии потрёпанные, но многочисленные — более двух миллионов человек — германские войска. Лишь по настойчивому требованию союзников это правительство было распущено 23 мая и его министры арестованы, хотя воинские соединения сохранялись ещё более года.)

3

Вечером 22 мая лагерь прессы 21-й армейской группы, который по-прежнему находился в лесной гостинице в окрестностях Люнебурга, был взбудоражен известием: «Гиммлер пойман!» Мы набросились на приехавших к нам и привезших эту новость офицеров контрразведки с расспросами.

Шесть дней назад начальник контрразведки армейской группы полковник Мэрфи, отвечая на вопросы военных корреспондентов, заносчиво объявил, что местопребывание Гиммлера контрразведке известно и она «подберёт его, когда найдёт нужным». Чтобы похвастать своей осведомлённостью, он как бы мимоходом сообщил нам, что контрразведка точно знает, где, например, прячется Риббентроп, удравший из Берлина в Гамбург, и пообещал завтра или послезавтра показать военным корреспондентам бывшего гитлеровского министра иностранных дел. И, действительно, два дня спустя мы видели, как два офицера контрразведки вывели из дома на окраине Люнебурга, который занимала эта служба уже около месяца, бледного человека в лёгком сером пальто, казавшимся слишком длинным для него, и в шляпе, надвинутой на глаза. Хотя он не задирал, как раньше, подобно взнузданной лошади, голову, те из нас, кто встречал его в прежние времена, узнали Риббентропа. Военным корреспондентам не позволили задать ему ни одного вопроса, но офицеры контрразведки охотно рассказали, что Риббентропа взяли ночью в постели без сопротивления или протестов с его стороны. На первом допросе он был отменно вежлив, услужлив и изъявил готовность рассказать или написать лично всё, что знает. Он пытался убедить допрашивавших его офицеров, что уже давно стремился покончить с войной на западе, искал контакта с англичанами в Мадриде через посла-мюнхенца Хора и в Стокгольме, но «интриганы» — Геббельс, Гиммлер и Борман помешали ему. Войну на западе Риббентроп считал «трагической ошибкой» и готов был сделать всё, чтобы исправить её, снабдив союзников «нужными сведениями».

Несколько дней мы с некоторым нетерпением ждали, когда контрразведка «подберёт» Гиммлера. И вдруг прошёл слух, что он бежал из Фленсбурга. Почти рядом с этим городом лежала датская граница, а от Дании до Швеции — рукой подать. В Швецию, как нам было известно, устремился поток «новых беженцев» — не жертв фашистского режима, а людей, воплощавших этот режим. Среди них — правая рука Гиммлера, начальник иностранной разведки гестапо Шелленберг. И мы полагали, что Гиммлер отправился туда же, под крылышко того же Бернадота, с которым совсем недавно встречался как с посредником и вёл переговоры о капитуляции Германии перед англо-американскими союзниками, предлагая им договориться о военном сотрудничестве против Красной Армии. Весть о том, что «Гиммлер пойман», обрадовала нас, и мы не отстали от офицеров контрразведки, пока те не рассказали нам, что знали.