В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Каждое утро мне доставляли из ТАСС московские газеты, а также копии обзоров, сообщений и телеграмм, которые присылало стокгольмское отделение. Я был обрадован, увидев официальное сообщение ТАСС, в котором чётко и ясно говорилось, что Советский Союз определённо заинтересован в сохранении Швецией своего нейтралитета и осуждает любые попытки нарушить его. Это сообщение было весьма кстати. Оно прозвучало как решительная поддержка позиции шведского правительства и премьер-министра Ганссона, который воспользовался мощной и сплочённой первомайской демонстрацией в Стокгольме, чтобы вновь подтвердить готовность Швеции соблюдать и защищать свой нейтралитет всеми силами и средствами. Почти все газеты, кроме прогерманских, изложили сообщение ТАСС, сопроводив его благожелательными комментариями. Даже газета «Нью даглигт аллеханда», которую называли личным органом руководителя правой консервативной партии Багге, выступила со статьёй, призывающей к укреплению связей, прежде всего торговых, с Советским Союзом. За ней последовали газета недавнего «активиста»-антисоветчика профессора Сегерстеда «Гётеборге хандель тиднинген» и журнал деловых кругов «Свенска экспорт». Оба нашли нужным указать, что советские торговые организации всегда были безукоризненно точны и надёжны в выполнении своих обязательств. (Возможно, что мои замечания о недостаточной ясности и чёткости статьи в «Известиях» сыграли какую-то роль, но решающими были, наверно, настойчивые советы А.М. Коллонтай, которая, как сказала она мне, отправила не одну телеграмму в Москву, настаивая открыто поддержать Швецию.)

Прошёл Первомай, прошли второе, третье, четвёртое, пятое мая, а я продолжал сидеть в «Новомосковской», ожидая вызова или распоряжения вернуться в Стокгольм. Дважды ездил в ТАСС, стараясь выведать у ответственного руководителя, кто или что задерживает меня в Москве. Он повторял: «Ждите! Ждите!» — и мимоходом, не входя в подробности, объяснял, что обстановка на Балканах и Средиземном море резко обострилась, крупные силы английского флота, сосредоточенные в восточной части Средиземного моря, получили новые пополнения, напряжение на Балканах возросло, а переодетые в штатское английские и французские офицеры в больших чинах недавно осмотрели турецкие военные аэродромы в Эрзеруме и Карсе, по всей вероятности, изучая возможности их использования для бомбёжки авиацией союзников нефтепромыслов Баку, а также Батуми и Туапсе, о чём французская, английская и американская печать кричали уже столько недель подряд.

— Им, — ответственный руководитель многозначительно поднял глаза к потолку, — им сейчас не до вас.

Тем не менее, нарком иностранных дел нашёл 6 мая утром время, чтобы вызвать меня в Наркоминдел ещё раз. Другая машина доставила меня к тому же подъезду, тот же лифт вознёс на нужный этаж, и я опять оказался в знакомом кабинете с большим столом, на котором не было никаких бумаг. Указав на кресло, стоявшее у стола, нарком спросил, как я понимаю нынешнюю международную обстановку. По моему разумению, обстановка в Европе стала ещё более опасной, всё говорило за то, что приближалось серьёзное военное столкновение и новая вспышка военных действий, безусловно, захватит новые страны, причём оба враждующих лагеря охотно вовлекли бы в войну и нас.

В.М. Молотов наклонил голову в знак согласия. Не задав других вопросов, он заговорил о том, что нам очень важно сделать Стокгольм источником широкой оперативной информации на тот случай, если развитие войны — надо быть готовыми ко всему — помешает нам получать информацию из Лондона, Парижа, а может быть, даже из Нью-Йорка. Я тут же напомнил, что мы старались, составляя обзоры шведской прессы, не упускать ничего, что писалось в шведских газетах о делах или замыслах правящих кругов Англии и Франции, Германии и Италии. Нарком поморщился.

— Этого мало. Потребуется много больше информации. Самой различной информации, по характеру и объёму. Особенно, если наши нынешние источники информации закроются. Вы допускаете такую возможность?

— Конечно, — быстро согласился я, вспомнив, что шведские газеты много раз писали о возможности войны англо-французского блока против Советского Союза и приводили многочисленные и развязные призывы реакционных писак «ударить» по СССР на севере или юге, а ещё лучше — и на севере и на юге. Это привело бы к разрыву отношений и закрытию всех советских учреждений, включая отделения и корреспондентские пункты ТАСС.

Вернувшись к нашим связям с Шведским телеграфным агентством, В.М. Молотов спросил: могло бы оно увеличить свою информацию из столиц западноевропейских государств и США?

— За соответствующую плату, конечно, — добавил он. — Вы же платите ему что-то за информацию?

— Не очень много, в соответствии с соглашением между телеграфными агентствами, — ответил я.

— Ну что ж, больше информации — больше платы. Так ведь?

Я подтвердил, что такова давняя международная практика.

Нарком встал, давая понять, что беседа кончилась, и, пожимая на прощание руку, тихо, но внятно скорее приказал, чем посоветовал: