В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

— Возвращайтесь в Стокгольм немедленно!

Я помчался в ТАСС, изложил Я.С. Хавинсону разговор и передал распоряжение В.М. Молотова — он был не только наркомом иностранных дел, но и Председателем Совета Народных Комиссаров СССР, — и этого распоряжения было достаточно, чтобы в течение двух дней достать мне место в немецком самолёте, летевшим в Берлин (шведский самолёт улетел накануне), заказать место в самолёте из Берлина в Стокгольм, получить германскую транзитную визу и отправить меня из Москвы.

Поздно вечером 9 мая пассажирский самолёт «Фокке-Вульф» после трёх посадок — в Великих Луках, Риге и Кёнигсберге — опустился на берлинском аэродроме Темпельгоф. Узнав, что стокгольмский самолёт вылетает в 7 часов утра, я поместился на ночь в гостинице почти рядом с аэродромом и около 6 часов 10 мая был уже в огромном, пустом и гулком зале вокзала. Служащий авиакомпании «Люфтганза» зарегистрировал мой билет, таможенник черкнул по чемодану мелом, а пограничный чиновник поставил штемпель в паспорте, и я почти первым оказался в зале ожидания посадки. За мной прошли вскоре несколько возвращавшихся домой шведов и финнов и летевших в Швецию других иностранцев, которые, так же как я, расположившись в креслах, приготовились ждать отлёта в полудрёме, в полубодрствовании. Появившиеся немного позже пассажиры-немцы были явно чем-то возбуждены. Из отрывочных восклицаний и фраз, которыми они обменялись, я понял, что по радио только что выступил министр пропаганды Геббельс. Он зачитал меморандум германского правительства, направленный правительствам Голландии, Бельгии и Люксембурга, в котором говорилось, что Германия, видя, как нарушается их нейтралитет её военными противниками, решила обеспечить этот нейтралитет своими военными средствами. Германским войскам приказано занять территории этих стран. Если германские войска встретят с их стороны сопротивление, то оно будет подавлено решительно и беспощадно.

— Дас бедойтет нойе криг! (Это означает новую войну!) — возбуждённо восклицал то один, то другой немец, и в ответ раздавалось согласие:

— Я, я, эс ист нойер криг! (Да, да, это новая война!)

То, что началось в то утро, было не новой войной, но, безусловно, новой фазой в войне, за которой нам предстояло внимательно следить.

Глава седьмая

1

Уже перед самой посадкой в самолёт моё внимание привлекла забытая или брошенная на столике в углу немецкая газета с крупно набранными словами «Безондере мельдунг» (Особое сообщение). Взяв и развернув газету, я увидел, что это вечерняя «Ангрифф» за позавчерашнее число. «Особое сообщение» настолько захватило меня, что, прочитав его, я сунул газету во внутренний карман плаща, а в самолёте снова перечитал его.