В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

— Как! Разве они уже высадились? Почему же ничего не сообщается об этом?

— Нет, ещё не высадились, — ответил лейтенант. — Но коль вызывают в часть вас, значит, скоро высадятся. Своих и американских корреспондентов первого эшелона мы уже отправили туда более недели назад. Думаю, вам особенно приятно, что второй фронт, которого ваш народ, ваше правительство так хотели и так долго добивались, будет открыт в самое ближайшее время. Поэтому я поздравляю вас и желаю удачи!

— Спасибо, лейтенант!

Вечером, сменив штатскую одежду на полученную в армейском цейхаузе на Кинг-стрит полевую форму — «бэтл-дресс», я отправился на Юстонский вокзал, чтобы поймать последний поезд в Манчестер. Меня провожали товарищи-журналисты и работники советских посольств — их было тогда два: одно — при английском правительстве, другое — при союзных правительствах, покинувших оккупированные нацистами страны и находившихся в Лондоне, — и наших военных миссий. Предостерегая меня против неизбежных опасностей — фронт есть фронт! — они не скрывали радости и даже ликования: долгая, временами даже мучительная борьба за открытие второго фронта завершилась, наконец, успехом!

Прибыв рано утром в Манчестер, я явился по указанному в предписании адресу и в удивлении остановился перед высоким кирпичным, красновато-чёрным домом с узкими окнами. Почти во всю ширину дома блестела под лучами только вставшего над городом солнца вывеска: «Общежитие Христианской ассоциации молодых людей». Озадаченно и осторожно открыл я тяжёлую дверь и оказался в сумрачном вестибюле.

За столом-конторкой, где аккуратные старички обычно регистрировали временных жильцов, сидел полусонный капрал в полевой форме, который неохотно поднялся со стула. Показав ему предписание, я выразил подозрение, что адрес указан ошибочно.

— Всё в порядке, сэр! — успокоил меня капрал. — Вы прибыли по правильному адресу. — Он вылез из-за стола-конторки и скорее приказал мне, чем попросил — Следуйте за мной, сэр!

Приказом верховного главнокомандующего союзными экспедиционными силами в Европе генерала Эйзенхауэра все военные корреспонденты были приравнены к капитанам, и это значилось в наших удостоверениях, подписанных лично генералом, поэтому капралу при обращении к военным корреспондентам полагалось прибавлять «сэр». Он поднял меня в лифте на третий этаж и разместил в маленькой, но уютной комнатке, сказав на прощание, что позавтракать я смогу в офицерской столовой на первом этаже, после чего следует представиться майору, который объяснит мне всё, что требуется.

Пожилой майор с рыхлым и бледным лицом чиновника, который мало двигается и много ест, выслушал мои недоумённые вопросы — почему меня прислали в Манчестер, а не в какой-либо южноанглийский город — так же недовольно, как вчерашний полковник, посоветовал не задавать лишних вопросов, а ждать приказаний и строго предупредил, чтобы я не отлучался из общежития без его личного разрешения. Впрочем, сменив гнев на милость, он тут же разрешил мне походить по городу, но не исчезать больше, чем на два часа: возможно, что мне, как и моим коллегам-журналистам, уже жившим в этом общежитии, придётся сегодня же уехать.

— Куда?

Вместо ответа майор только укоризненно взглянул.

Однако мы не уехали из Манчестера ни в тот день, ни на следующий. Вслед за мной прибыли ещё два англичанина— я знал их по Флит-стрит — и четверо американцев, на другой день приехали ещё трое, а потом ещё двое. На четвёртый день нас с утра заперли в общежитии, а вечером посадили в автобус, отвезли на вокзал и, доведя до вагона второго класса, вручили наши билеты сопровождавшему нас капралу. На вопрос, куда нас везут, капрал уклончиво отвечал:

— Скоро узнаете, сэр.

Во второй половине ночи нас, дремавших на диванах, разделённых подлокотниками, разбудил необычный шум, словно поезд нырнул в длинный туннель. Под окнами понеслись одна за другой освещённые платформы с большими синими кругами на стенах, и мы поняли, что мчимся под Лондоном. Прильнув к окнам, мы пытались прочитать на синих кругах названия станций, и громко выкрикивали их, когда это удавалось.

Утром мы высадились в Винчестере, где нас уже ждал армейский автобус. Быстро проскочив по улицам зелёного, ещё сонного и тихого городка, автобус помчался по хорошей дороге куда-то на запад и скоро доставил нас в обнесённый высокой изгородью дворец. Нам объявили, что мы прибыли в «пресс-кэмп» — лагерь прессы 21-й армейской группы, с которой предстоит высадиться во Франции.

21-я армейская группа, как мы узнали вскоре, наносила первый удар. Командовал ею уже известный по боям в Северной Африке генерал Монтгомери. Ещё до нашего приезда он побывал в лагере прессы и объявил военным корреспондентам, что считает их офицерами своего штаба, поэтому не намерен скрывать от них чего-либо, веря, что они сумеют сберечь военные секреты. Как мы убедились позже, он скрывал от нас всё, что считал нужным скрыть, но военные корреспонденты верно берегли даже известные всем «секреты» и не упоминали о них ни в своих корреспонденциях, ни в письмах.