В открытое небо

В новой организационной структуре авиации, которая вырисовывается прямо на глазах, министерство с легкостью предоставит ему должность инспектора или директора чего бы то ни было. Система знает два способа нейтрализации тех, кто восстает: бунтовщиков мелкого калибра наказывают, заводят на них уголовные дела, давят; представляющим опасность революционерам дают должность.

Он вновь встречается с влиятельными людьми, вновь притворно вежлив с теми, кто при деньгах или на высоких позициях в министерстве, но никто не может предложить ему ничего, кроме чашки чая и лестных слов, которые ничего не стоят. Говорят, что он герой. А ему хочется их спросить, почему, если уж он герой, Франция обращается с ним как с попрошайкой. С каждой уходящей неделей в его душе копится все больше и больше горечи.

Возненавидев Париж, он подает заявление с просьбой командировать его на испанскую линию и возвращается в Тулузу, чтобы снова летать в Барселону или Аликанте. Обе мадам Маркес, хозяйки «Большого балкона», постарели и часть отеля закрыли, им уже не справиться с таким объемом работы.

Однажды вечером, когда Мермоз просматривает газету в гостиной «Большого балкона», мадам Маркес приглашает его к телефону – звонят из Парижа.

Чиновник, один из ответственных за процесс передачи компании, предлагает познакомить его с одним авиаинженером: при поддержке правительства тот разрабатывает аппарат для перелета через Атлантику с учетом требований безопасности новых французских нормативов для авиатранспорта, без которых почтовая линия через океан не может быть открыта. Мермоз встает. На мгновенье мелькает мысль, что это, наверное, шутка, и он высоко поднимает брови. Он сто раз обращался по этому самому поводу – и без единого намека на какой-никакой результат, а тут вдруг кто-то в верхах делает шаг навстречу. Человек по фамилии Кузине, с которым ему предлагают встретиться, – разработчик и конструктор самолетов.

На этой же неделе Мермоза видели в бистро возле собора Парижской Богоматери. Сначала инженер не выказывал особого желания открывать ему свои планы, как будто не доверял. Когда в министерстве воздушного флота ему указали на Мермоза, он нахмурил брови: «Мне нужен пилот, а не знаменитость!» – воскликнул он. Однако Кузине согласился. Он уже слишком долго работал сам по себе, и долги его вымотали.

Кузине его узнал и жестом пригласил к своему столику. И начал с места в карьер, даже не дав возможности поздороваться.

– Мне нужен пилот, знающий свое дело.

– А мне нужен конструктор, знающий свое. Если самолет упадет, вы потеряете машину, а я – голову.

Рубленный сплеча ответ выбивает Кузине из колеи: сам он был резок только потому, что пытался скрыть свою застенчивость.

– Дайте мне хороший самолет, и я доставлю вас хоть на край света. И знаете, что самое главное? Я и назад вас доставлю.

Кузине кивает. В глазах собеседника он видит стальную решимость. Опасений больше нет. Теперь он хочет лишь одного: чтобы его самолет пилотировал Жан Мермоз.

Мермозу, по первому впечатлению, Рене Кузине видится одним из студентов-зубрил, у которых за плечами книг много, а опыта – ноль. Внешность у него несколько потрепанная: на ногах – старые нечищеные ботинки, на плечах – хороший, но мятый пиджак, лоснящийся на локтях. Но когда тот начинает говорить, сразу становится ясно, что перед ним некто еще более упертый, чем он сам. Он помешивает в чашке кофе, который им принесли некоторое время назад, и не поднимает глаз от кофейного водоворота. Поначалу он выглядит застенчивым, но когда начинает говорить о звездообразных двигателях, коленчатых валах, углах атаки, калибровке… предстает одержимым. Такой он и есть.

Кузине считает, что строить самолеты для длинных дистанций, которые упадут, если откажет мотор, смысла не имеет. Он разработал трехмоторный самолет, названный им «Арк-ан-Сьель» – «Радуга». Авиатор сможет продолжить полет с отказавшим мотором, а у механика будет возможность отремонтировать его прямо в небе – габариты самолета это позволяют.

К этому моменту Кузине видел уже немало опытных образцов самолетов, которые упали, прошел через многие испытания, в том числе голодал, ему приходилось выпрашивать инвестиции. Но все это пустяки, все тает, как дым, когда он достает лист бумаги с карандашом и начинает рисовать олимпийских размеров самолет. Мермоз заражается его энтузиазмом. Все призраки уныния, что наполняли тенями и мраком его душу, исчезают, как только перед ним приоткрывается новое окошко к трансатлантическому перелету.

Кузине настойчиво тянет его в ангар – посмотреть на самолет. «Арк-ан-Сьель 3» – аппарат дюжий, настоящий серебристый бычина с тремя пропеллерами. Конструктор с чувством проводит рукой по фюзеляжу.

– Мермоз, в Америку мы сможем отправиться в первых числах января.

– Сможем?

– А вы что думали – я упущу такую возможность?