В открытом море

Эта развалина с говорящим названием «Смол Гейнз»[38] пришла в полную негодность более двадцати лет назад, когда сотни таких же старых барж вовсю работали на реке и даже ходили под парусами. Крепко увязнув в прибрежном иле со своим тяжелым грузом кирпичей, «Смол Гейнз» так и не смогла всплыть даже при полной воде, и в итоге приливная волна попросту перевернула ее. Приплывшие на ней кирпичи так и остались рассыпанными в прибрежной полосе, и после шторма их десятками выбрасывало на берег. К сожалению, они по большей части оказывались либо разбиты на куски, либо и вовсе перемолоты песком и водой почти в порошок. Однако помимо основного груза кирпичей «Смол Гейнз» везла еще и некоторое количество керамической плитки. Примерно в полдень, в тот четко определенный момент, когда солнечные лучи, вынырнув из-за газового завода, падают на воду почти вертикально, высвечивая все, что лежит на дне, умелый и знающий человек вполне может попытаться – а в этом деле Марта и Тильда считали себя настоящими экспертами – извлечь застрявшую в иле глазурованную керамическую плитку, но, разумеется, только в том случае, если она торчит под нужным углом.

– Как ты думаешь, у мамы еще не начало развиваться старческое слабоумие? – спросила вдруг Тильда.

– Мне казалось, что сегодня мы с тобой домашние дела обсуждать не собирались, – отрезала Марта. Но, помолчав, прибавила: – Мама просто слишком сильно зависит от чужого мнения – например, от мнения Мориса или любого другого человека, который проявит к ней сочувствие. По-моему, таких людей ей бы вообще избегать следовало.

Девочки сидели на старой каменной ограде, которой был обнесен церковный двор, и ели захваченные с собой сэндвичи, а точнее, хлеб, намазанный загадочной субстанцией с характерным названием «Спред»[39]; собственно, только на это данное вещество и годилось.

– Матти, а кого бы ты выбрала, если бы тебя под угрозой расстрела заставили прямо завтра замуж выйти?

– Ты имеешь в виду кого-то с нашего причала?

– А мы ни с кем другим и не знакомы.

Чайки, которые способны разглядеть кусочек хлеба даже с расстояния в сотню ярдов, медленно приближались к ним по уступчатому берегу.

– Ну, я подумала, что ты, может, Клиффа имеешь в виду.

– Не Клиффа и не Элвиса. И не нашего Ричарда. Это и так ясно.

Облизывая пальцы, Марта заметила:

– Он в последнее время постоянно усталым выглядит. А вчера вечером я видела, как он повел Лору куда-то обедать. Прямо сразу, не успел с работы вернуться! Где ж тут расслабиться и отдохнуть? И вообще, что это за жизнь для мужчины?

– А в чем она была?

– Я не сумела толком разобрать. Но сверху у нее точно было новое пальто.

– Но ты же как-то разглядела, какой Ричард усталый?

– Да, это я разглядела.

– Как ты думаешь, а мама это замечает?

– Ой, да это все замечают!

Когда солнечные лучи достигли нужной яркости и направленности, высекая из фарфоровых и стеклянных черепков на берегу поистине ослепительные искры, девочки принялись за дело. Тильда во весь рост вытянулась на длинном толстом бревне – эту часть работы всегда выполняла именно Тильда, потому что Марта мгновенно покрывалась царапинами и ссадинами. Вообще-то Марта втайне считала себя этакой «принцессой на горошине» и все ждала, когда же столь легко получаемые синяки и ссадины откроют всем ее истинное происхождение.

А Тильда, не отрываясь, смотрела вниз, ибо тут было важно полностью сосредоточиться.

– Вон одна!

И она, мгновенно вскочив на ноги, бросилась к цели, перескакивая с одного затонувшего предмета на другой, причем некоторые из них едва выдерживали ее вес – это были старые автомобильные покрышки, выброшенные за полной негодностью сапоги, ребра упаковочных клетей, почти дочиста сгнивших и с негодованием разгромленных чайками. Гораздо дальше того предела, за которым вязкий ил превращался в предательскую трясину, из которой когда-то так и не сумела выбраться баржа «Смол Гейнз», Тильда на мгновение застыла на торчащем из воды руле утонувшего велосипеда. И как только велосипед угораздило туда попасть?

– Матти, это же «Рали»![40]

– Если что-нибудь заметила, сразу вытаскивай и немедленно возвращайся!

– Я целых две плитки вижу!

Держа в каждой руке по керамической плитке и балансируя, точно циркачка, Тильда вернулась к бревну и спрыгнула на берег, чувствуя себя знаменитой артисткой, стоящей на арене в лучах прожекторов; вокруг гремят аплодисменты, и все зрители – мужчины, женщины, дети – встают и, продолжая аплодировать, спрашивают друг у друга: кто же она такая, эта новенькая, которой удалось то, что до сих пор столь многим не удавалось?..

Ближайшим источником чистой воды была колонка на церковном дворе; правда, мыть там свои находки девочки не любили, считая, что эта вода предназначена для цветов на могилах. Впрочем, Марта набрала воды в ведро и отошла с ним в сторонку.