В ответе за всех

Сотник примерно прикинул, сколько в торговом караване людей. В каждой ладье в среднем – по полсотни, это не считая пассажиров, плюс воины… и еще девок гулящих тоже можно посчитать, всего получается – человек двести пятьдесят, ну, как минимум двести. По тем временам – очень даже немало. Тем более, все – люди бывалые, все оружны, и многие по полной программе – короткие копья – рогатины, луки-стрелы, мечи, кольчуги, шлемы, щиты. Не купеческий караван, а целое воинство! Такие уж времена.

Ночевали у правого берега – крутого, зато относительно безопасного. Степные всадники там уж никак не могли появиться, даже если смогли переправиться через Славутич-Борисфен-Днепр. Тут и пешему-то не пройти, а уж конному и подавно.

На кручи не поднимались. Тут же, у самой кромки воды, развели костры. Где можно было – разбили шатры и палатки, большинство же спало вповалку, на ладьях. На ночь выставили усиленную сторожу – половцы вполне могли соорудить плоты, случаи такие бывали, хоть и нечасто – в степи дерево на вес золота.

Суда встали у берега по ранжиру, по местам. Слева от «Огненного коня» – новгородцы, справа – «Черная корова» константинопольского купца Антиоха Ставроса. Купец сей оказался хорошим знакомым Рогволда и к вечеру пригласил в гости. Явились втроем – Рогволд с Гориславой и Михаил.

– Начальник охраны, – представив Мишу, варяг кивнул на девчонку. – А это – невеста моя.

– Красивая! – одобрительно покивал грек. – Здравствуй, милая.

– И вам не хворать.

– Меня зовут Антиох, – взглянув на сотника, купец церемонно поклонился. – Впервые будете в Константинополе, мой юный друг?

– Впервые, – не стал отнекиваться молодой человек.

Горислава тоже подала голос:

– И я.

– О, как вам повезло! – от души обрадовался Антиох.

Вообще, он производил впечатление довольно дружелюбного и приятного в общении человека. Лет сорока, среднего роста, светловолосый, с небольшою бородкой, он совсем не походил на грека, скорее… на английского помещика средней руки, этакого эсквайра, какими их изображали в романах тот же Диккенс. Конан-Дойль, Честертон… Одет был с виду скромненько, но со вкусом: длинная, затканная серебряной нитью туника модного желтовато-коричневатого цвета, серебряные браслеты, остроносые сапожки зеленой замши. По-русски – точнее сказать, на языке юго-восточных славян – грек говорил отлично.

– Как вам повезло, друзья мои! Вы увидите чудо. Да-да, именно чудо, ведь Константинополь – это самое настоящее чудо и есть! Вы зайдете в храм Святой Софии, о, как же вы будете восхищены… Непременно будете, уж поверьте! А улица Меса? Какие там здания. Какие статуи, какие портики! Обязательно зайдите в библиотеку. Полюбуйтесь акведуком, выстроенным еще в древние времена императором Вален-том. Прокатитесь на лодке по заливу Золотой Рог, по Мраморному морю… Полюбуйтесь дворцом базилевса. Зайдите на ипподром…

Похоже, при всех своих достоинствах, господин Ставрос все же обладал неким недостатком, не столь уж и редко встречающимся – он обожал поговорить и не очень-то любил слушать. Таким людям собеседники вовсе не нужны – нужны слушатели. Вот и сейчас купец болтал, почти не давая никому вставить и слова. Во всех подробностях рассказал про ипподром, про заезды колесниц, про ставки, хорошо хоть мед не забывал наливать, вернее сказать, перевар, медовуху. С такого пойла и ноги могут не идти!

– Вино, увы, давно закончилось. Вот мед! Это – очень хороший мед, так мне сказали в Киеве, на Подоле… Ведь правда вкусно?

Ответа купец не ждал, перейдя к обсуждению каких-то своих знакомых… что уж совсем было никому не интересно. Горислава едва не зевала. Так ведь и стемнело уже.

– Ну, нам, пожалуй, пора, – первым поднялся Рогволд. Встав, галантно протянул руку «невесте».

Поклонился и Миша:

– Благодарю вас, господин Ставрос, за очень интересную и весьма познавательную беседу! Лично мне чрезвычайно понравился ваш рассказ о Константинополе, об ипподроме и заездах колесниц… Вы очень, очень интересный рассказчик. Слушал бы и слушал!

Памятуя, что в Константинополе подобные знакомства могут прийтись весьма кстати, сотник не переставал нахваливать купца. Хвалил бы и дальше – да тот больше не дал, заговорил снова… Но чувствовалось – был чрезвычайно доволен и вообще польщен.

– Как славно, как словно иметь такого знакомого, как вы, господин Михаил! Заглядывайте ко мне запросто, безо всякого дела. Просто так – на беседу.

– Обязательно загляну, дорогой господин Став-рос.

– Антиох! Для добрых друзей – просто Антиох.

– Всенепременнейше!

Уходя от назойливого хозяина, Михайла едва не споткнулся о какие-то странные длинные бочонки. Правда выругался, уже когда спустился по сходням на берег:

– Чертовы бочки!

– Это не бочки, друг мой, – вполголоса пояснил варяг. – Это трубы для «греческого огня».

– Ах, вон оно что! Лихо.

Что такое «греческий огонь», Миша вполне себе представлял – в школе все же учился и историю более-менее изучал. Секретное оружие византийцев, смесь нефти, селитры, еще черт-те чего… Что-то типа тогдашнего напалма. Горит везде. Спасения – нет.