В ожидании дождя (СИ)

Он боролся, его мускулы напрягались в безнадежной попытке вырваться, но цепи сковывали его движения. Эта пытка продолжалась, пока тонкая, голубоватая дымка не вышла из его груди, словно душа покидала тело, чтобы потом впитаться в серый камень, лежащий в центре круга. И как только это произошло, тигр замертво упал на землю.

Не было больше величественного существа. Передо мной лежала тусклая туша мяса и костей, на которую с удовольствием накинулись виверны. Они разрывали его плоть и проглатывали куски, не жуя. Так едят вараны моего мира, так едят местные ящерицы, хоть и с крыльями, мира этого. И так покидают этот же мир проклятые, которые были когда-то людьми.

Я заползла обратно в свой сарай, где увидела трясущуюся от слез дочь. Она сидела на полу, обхватив колени руками, и в ее глазах читался страх.

— Мама, так со всеми будет, да? — спросила она, всматриваясь в меня с надеждой, которая быстро угасала.

— Угум, — тихо ответила я, не в силах произнести больше.

— И мы ничего не можем для них сделать? — её голос дрожал, словно она уже знала ответ.

— Угум…

— Совсем ничего?

— Ничего, малыш. Ничего не можем, — произнесла я, чувствуя, как сердце сжимается от безысходности.

Я обняла Раду, и мы медленно направились в комнату. Легли на кровать, плотно прижавшись друг к другу. Мы так и лежали в обнимку до самого утра — не спали, молчали, и каждая из нас думала о своем. В тишине звучали только наши тихие вздохи, а мысли метались в голове, как запертые птицы. Но сейчас, мы были друг у друга, и хоть немного, но становилось легче. Я надеялась, что этого хватит. Что когда наступит судный день, я смогу отпустить его, забыться в дочери. Навсегда. Потому что я прекрасно понимала, то, что у меня внутри, я не смогу больше испытать никогда.

Но, как всегда, мы лишь о чем-то надеемся, а всё летит по одному месту. В этом мире, полном страданий и несправедливости, надежда становилась всё более хрупкой, как тонкая нить, готовая порваться в любой момент.

С того дня, как не стало тигра, прошло трое суток. Я продолжала избегать амбар, с одним постояльцем. Вместо этого я посвящала всё своё время волкам и лисам. У него убиралась Рада, она сама это предложила, видя, в каком я состоянии. Я была ей благодарна.

Доча водила меня к волчатами с их матерью. Щенки были чудесные, озорные, размером уже мне по пояс, но по повадкам — настоящие дети. Их радостные визги и игривые скачки хоть на мгновение отвлекали от тяжелых мыслей. Но вот их мать… Она выглядела изможденной, словно все свои силы отдавала своим малышам, а сама усыхала на глазах.

Я понимала её. В её глазах читалась та же безысходность, что и в моих. Если продолжать в том же духе, она уйдет быстрее к своему Богу, не дожидаясь процедуры извлечения. И я прекрасно её понимала. Если придётся, как и она, я тоже пожертвую собой ради Рады. Ради того, чтобы она продолжала жить дальше, чтобы у неё была возможность быть счастливой, даже если это будет означать, что мне придётся уйти в тень.

А в эту же ночь наша жизнь изменилась. На, до и после. Мы с Радой покушали, привели себя в порядок, и уже готовились ко сну, когда с улицы послышались хлопанья крыльев. Всадники. Я не представляю, как оказалась во дворе. Будто перенеслась, но прекрасно слышала и стук своего сердца, и звон цепей, на которых выводили ЕГО. Того, кто завладел моим сердцем.

Он был здесь, и его присутствие словно наполнило воздух электричеством. Я знала, что он почувствовал меня. Его карие глаза искали мои, и, когда наши взгляды встретились, в тот миг мир вокруг нас исчез. Он не сводил их с меня ни на миг, даже когда его тянули в круг.

Огромный медведь, толком и не сопротивлялся. Тормозил, чтобы оттянуть время. Он не давал отпор. Он прощался. Прощался со мной. Навсегда.

Глава 13

Весь мир сузился до его глаз. В ушах стоял звон цепей, а в голове крутились кадры с ночи расправы над тигром. Я не могу этого допустить. Только не он. Дура, что избегала его. Дура, что страшилась своих чувств. Теперь, когда такое огромное существо идет на свою казнь, я готова на всё.

— Суки. Пожалуйста. Только не его! — закричала я, бросаясь в круг, расталкивая стоящих на моем пути мужчин. Мной овладел страх потери, и в тот момент я совсем не думала о дочери. В моей голове существовало только одно- он, и его скорое исчезновение.

Кто меня отшвырнул, не знаю. Кто пнул в живот, тоже. Я видела лишь карие глаза.

— О, очередная помешанная на проклятых. Какая по счету?

— Ага, — ответила другая фигура. — они словно потеряли разум. Раньше их боялись, а теперь… Теперь они идут на смерть ради этих существ.

— Да я видел, — продолжал первый, — одна сожгла себя, чтобы уйти с проклятым волком. Может, они чем-то заражаются?

— Да успокой ты её. Пусть не дергается.

— Да хрен его знает. Может, и привораживают. Лучше бы к нам так липли. А то, защищаешь их, а они за зверьем бегают, как будто не понимают, что творят.