В ожидании счастливой встречи

«Пропади она пропадом — уродоваться из-за нее», — махнул рукой тогда Егор Акимович.

Петро сбросил телогрейку и едва успел пойматься за фаркопф тросом. Нахлебался вонючей со льдом жижи. Но машину спас.

«Медаль тебе повесят», — кто-то из-за спины Жильцова то ли поддел, то ли одобрил Петра. Валерий помнит, как Петро ответил: «Надо знать, на что ты способен».

«Эх, марь ты, марь», — вспомнил и ясно представил Валерий, как втянулась колонна в распадок и как с ходу на первой машине Егор провалился, как выручали его машину и как переправлялись через марь.

Марь оказалась источенной теплыми ручьями и зажатой горами. Походили тогда они вокруг этой мари, повздыхали, потыкали ломиками, а дна так и не могли достать. Через гору что на стену лезть. Палят костры — греют животы. Ветер воет, звенит по насту колокольчиками поземка. Егор предложил промораживать марь. А сколько на это времени уйдет? Сколько жижи похлебаешь, почерпаешь, были бы совковые лопаты, а что этими штыковыми. Валерий отбросил лопату, поглядел: мутнеет притихшая колонна. Егор как маятник перед колонной туда-сюда. Валерию и Егора жалко, и зло брало. Он снова за лопату. Мужики дрова готовили, посбрасывали из кузовов бочки, набивали их снегом — дело шло к тому, чтобы глушить машины. Петро Брагин у костра с ложкой топчется, кашеварит.

«Если стлань бросить через марь, — прикинул расстояние Валерий, — на полмесяца работы, а где лесу взять столько». Поторчины-сушины, как мышиные хвосты, торчат по мари. Валерий перевел взгляд на воз с лесом, и, как маленькая голубая звездочка, мелькнула мысль. Он к Егору, заглянул ему в лицо. Лицо Егора Акимовича было спокойно, вокруг глаз лежали черные глубокие круги, как будто еще не сошла прошедшая ночь.

— Есть выход, — сказал Валерий, — наведем переправу.

— Ну, ну. — Жильцов спокойно стоял и ждал, что дальше скажет Валерий. А Валерий, как видно, обдумывал до конца свое предложение, а возможно, что и своим отношением к сказанному Жильцов остудил Валерия. Глухо — Егор даже не узнал его голоса — Валерий добавил: — Паро́м строить надо.

— Это что, брюшным па́ром двигать его по мари? — с некоторым раздумьем спросил Егор Акимович.

Но Валерия уже захлестнула идея, и он с жаром и поспешно стал объяснять:

— Рубим из бревен, наподобие платформы, настил, скрепляем как следует, так? Во-он видишь, на той стороне мари, дерево, — показал Валерий на разлапистую лиственницу. — Заделываем на нее блок, через блок трос, один конец за паром, другой за тягач. Ставим на паром машину или трейлер — и вперед!

— Это что, вроде волокуши?

— Вот именно, — подхватил вдохновенно Валерий, — и наша ладья скользит по мари…

Валерий объяснял, Егор грыз спичку и больше не перебивал Котова. Идея с переправой ему понравилась.

— Лес на твою переправу можно с прицепа снять. Пошли-ка к костру, — Жильцов зашагал широко, размашисто.

— Каша — мать наша, сняли бы пробу, Егор Акимович, пора свистать всех наверх, — протянул тогда Петро ложку Жильцову.

— Кликни-ка, Петро, ребят, у тебя горло луженое, — попросил Жильцов, присаживаясь к костру и выставляя над огнем длинные, как весла, руки.

Пока механизаторы собирались к костру, Егор все смотрел не отрываясь, как пыхтит в ведре гречневая каша с тушенкой. Потом оглядел собравшихся парней — кажется, все.

— Ну так вот, мужики, Валерий предлагает переправу, марь брать по-пластунски, юзом-пузом…

— Пусть покажет!

— И я говорю, — подтверждает Егор Акимович, — промести марь-то надо. Это же, считай, пуховое одеяло…

— Так!.. — схватывает мысль Петро. — Проклевывается, ну и…

— Ну и вот, значит, — Егор раздвигает рукой круг, парни расступаются, — видите, лиственница или сосна, шут ее разберет, на той стороне. Вот за нее через полиспаст и потянем волокушу.

— Идея! Правильно, — сразу подхватило несколько человек. — Ну ты, Валерка, даешь!..

— Что такого человека после смерти ждет, скажи, Петро?

— Удобрение.

— Как? — серьезно переспросил Егор.

Петро поддел ложку каши, подул.

— А вот так, чернозем — это что, по-вашему? Останки животного мира, так?

Жильцов пожал плечами.

— Значит, так, — продолжал Петро. — Вот вы, Егор Акимович, явитесь на землю нашу кедром сибирским, таким разлапистым, — Петро схлебнул из ложки, раскинул руки: — Могучим, и шишек на вас буде-ет…

— Поболе, чем на этом свете? — досказал Жильцов.

Парни снова захохотали. Жильцов подождал.

— Ну так вот, — он отделил рукой часть бригады, — эти делают метлы, а эти метут дорогу. Ты, Петро, берись за паром, рубить в лапу, — Аким сцепил в замок пальцы, — вот так. Понял?

— Но вначале каша, — заявил Петро.

— Каша так каша. Давай, ребята, неси чашки.

Как взрыв разлетелись по кабинам, принесли чашки, ложки. Петро начерпал «разводящим» каждому до краев пахучей дышащей каши. Валерию подал ведро: все знали, что он обожает «пригаринки».

— Это тебе похвальный лист, — подавая увесистое ведро, сказал Петро.