В ожидании Синдбада

– Во мне тоже многое изменилось, – пошутил он.

– Кстати, моя фамилия теперь Колесникова. Тебе должна быть знакома эта фамилия.

– Колесников. Раньше – предприятия легкой промышленности, теперь – перевозки леса, – догадался он.

– Точно. Предприятия легкой промышленности в прошлом. Теперь перевозки леса. И да, это мой муж, Колесников. Он помог разыскать тебя.

– Понятно.

– Ты извини, что беспокою и что телефон достала окольными путями.

– Ничего страшного! Мы же соотечественники в квадрате.

– Да, мы оба из Славска, – рассмеялась Наташа, – знаешь, почему я тебе звоню?

У него сжалось сердце.

– Почему ты звонишь?

– ОНА будет в Питере. Целых десять дней. У нее командировка. Она заезжала ко мне накануне. Мы с ней разговаривали. Почему-то я решила, что ты должен знать об этом. А как поступишь – это уже твое дело. Я просто должна была тебе это сказать.

– Я тебя понял.

Глава 5

– Значит, тебе позвонила Шевцова? Если бы не она, мы бы не увиделись?

– Здесь – нет. Я бы не знал, что ты сюда приехала, – сказал Егор.

– Как ты думаешь, мы вообще встретились бы когда-нибудь?

– Не знаю, – честно ответил Бестужев, а Ника рассердилась на эту его прямоту.

– Да кого интересует твоя честность?! – воскликнула она. – Кто тебя спрашивает?!

– А как же еще мне отвечать через столько лет? Я не могу врать. Мне и так стыдно перед тобой и Калерией Петровной.

– Почему тебе стыдно?

– Я исчез. Не писал, не интересовался, что с вами происходит.

– Не глупи. Мы не ждали твоих писем. Не ждали тебя. Мы все понимали – ты должен исчезнуть. Другого выхода не было. И, кстати, правильно сделал.

– Почему?

– Из-за этого комбината столько людей полегло еще потом! Петр Николаевич – первая жертва той борьбы.

– Это ужасно.

– Да. Я уже в Москве жила, вышла замуж. И одно время хотела маму перевезти к себе – так неспокойно там было.

– Почему же не перевезла?

– Я сама к ней переехала, вернулась в Славск. И теперь я – директор музея.

– А твоя семья?

– Мы давно разошлись, и детей у нас не было.

– Мы с тобой свободные люди, – с каким-то значением произнес Егор.

– Люди не могут быть совсем свободными, – лукаво улыбнулась Ника.

– Ну конечно, – по-своему понял ее Егор, – всегда есть то, что требует твоего внимания.

– Ну, в каком-то смысле да, – улыбнулась Ника.

Официанты поменяли приборы, принесли десерт. В разговоре появились паузы. Те самые, которые красноречиво свидетельствуют о смущении, замешательстве, о мучительных поисках подходящих тем.

– Все очень вкусно. Но я больше не могу, – наконец сказала Ника, – наверное, нам пора?

– Давай посидим еще. Я же все понимаю. Вот мы рассказали о том, что с нами случилось, но это голые факты. Строчки биографии. А что мы думаем? Что думали? Ты же понимаешь меня? – Егор вдруг взял ее за руку.

– Понимаю. Но я так сразу и не припомню всего. Двадцать лет – это очень много, боюсь, мы не поймем друг друга.

– Скажи, как ты думаешь, я правильно сделал, что уехал?

– У тебя не было выхода. Я это точно знаю. Егор, они бы тебя нашли. Не мучайся сомнениями. Ты поступил правильно – ты спас не только себя, но и Марию Александровну.

– Если ты искренне это говоришь – это очень хорошо. Знаешь, мне не давали покоя сомнения. Причем чем больше я зарабатывал, чем успешнее становился, тем больше сомневался.

– Не глупи. Ты всегда можешь вернуться.

– Могу. Но вся жизнь моя – там. Так уж получилось.

– А бизнес?

– И там, и совсем немного здесь.

– Ясно. Мне проще. Я выбираю между Славском, Москвой, Питером и маленьким волжским городком.

– Это намного сложнее. Кстати, что это за городок?

– Ну…

– Не хочешь – не рассказывай. Я все понимаю.

– Почему ты не женился второй раз? Почему один?

– Честно?

– Ну, как хочешь. Можешь и соврать, – рассмеялась Ника.

– Сейчас мне кажется, что я ждал тебя.

– Что?..

– Не удивляйся, я постараюсь тебе объяснить… Вот представь. Живет человек, он работает, делает карьеру. Он нормальный, не чокнутый. Он умеет общаться и ладить с людьми. Но каждый раз, когда заходит речь о личных отношениях, он не выдерживает больше нескольких месяцев.

– Почему?

– Он ждет, что эти отношения будут похожи на те, которые были когда-то давно. Он все время надеется, что когда-нибудь повторятся такие отношения. Речь идет о доверии, о понимании, о восприятии. Я все время ждал, что вот появится человек и мы будем разговаривать на одном языке. Как тогда с тобой. Как в юности.

– Ты очень наивный. Так не бывает.

– Я это и понял. Поэтому – холост.

– И потом, можно любить за красоту. Не обязательно любить за единение душ.

– Слушай, я столько всего видел. Я столько всего пережил, что имею право утверждать, что любить можно только за это, – Егор серьезно посмотрел на Нику.