В паутине лжи

Я не знала, что и думать. Камин точно был зажжён, иначе нельзя было пережить такую суровую непогоду. В смятении уставившись на пейзаж, который в прошлый раз показался мне работой новичка, я словила себя на мысли, что знаю это место. Одинокий домик на опушке, залитый летним солнечным светом, на фоне голубого неба. Он был очень похож на место, где я родилась и провела детство, но больше сходства не обнаружить из-за того, что пейзаж написан крупными мазками.

— Полюбила живопись? — осторожный тон Морриса словно пробудил меня, засмотревшуюся на картину.

— Нет. Все ещё предпочитаю театр, — ответила я как ни в чем не бывало.

— Так может мы…

Я обернулась, и он прервался, встретившись с моим взглядом, полным безразличия.

— Поговорим об этом, когда останемся наедине, — просила я, не желая выяснять отношения при посторонних. Вообще жизнь научила меня не посвящать в проблемы ни сестру, ни подруг, если впоследствии не хочешь разочароваться в человеке.

— Гаетан ушел ещё раз осмотреть территорию, — мужчина стоял на своём, и я глубоко вздохнула, понимая, что разговора не избежать. Ох, как жаль, что пока у меня нет возможности перевестись в другое место. Ежедневные встречи с Моррисом не способствуют заживлению его ран расставания. Хотелось бы отпустить его с богом, чтобы он позабыл меня, нашёл себе любимую и был счастлив, но трудно, очень трудно объяснить упрямому мужчине о невозможности наших отношений.

— Послушай, Моррис. Вокруг так много прекрасных женщин, — начала я, аккуратно взяв его за рукав, но не переставала украдкой осматриваться.

— Но все они не ты, — вставил он, пока я пыталась подобрать слова.

— Без сомнений, но я говорю о том, что такой мужчина, как ты, без труда найдёт себе красавицу и умницу под стать, — я специально проигнорировала комплимент, чтобы он не воспринял мою благодарность как флирт. — То, что между нами было, я буду вспоминать с теплотой. Но все когда-либо заканчивается, и наши короткие отношения в том числе. В этом нет твоей вины, только мое желание не связывать себя по рукам и ногам серьёзными отношениями.

Дверь громко открылась, привлекая наше внимание. В дом вальяжно вошёл Гаетан, остановившись в проёме комнатной двери, и бросил на нас иронический взгляд.

— Можете плясать, голубки. Не зря все-таки пришли, — заметив, что наши взгляды стали заинтересованными, Гаетан с удовлетворением продолжил: — Нашёл на заднем дворе труп.

— Веди, — Моррис нахмурился, что старило его лицо лет на десять.

— Не уверен, что захочешь смотреть, — продолжал Гаетан напускать бессмысленную интригу.

— Почему?

— Дело в том, что… это голубь. Предположительная причина смерти: пал жертвой кошачьего аппетита. И никаких следов человека здесь действительно нет.

Гаетан рассмеялся, видя, как Моррис закрывает глаза рукой и качает головой.

— Такое ощущение, что ты родился в цирке, — пробурчал Моррис, недовольно сложив губы.

— Твоя проницательность поражает, — Гаетан подмигнул нам и удалился из комнаты, а затем и из дома. Мы вновь остались одни. Между нами возникла одна из тех неловких пауз, которую я решила развеять, поспешив за Гаетаном. Надеюсь, я достаточно грамотно объяснилась с Моррисом и больше эту тему он не поднимет. Осталось только понять, что мне делать с нулевыми результатами обследования дома. Не могло же мне все это присниться? Тогда бы и в управлении о мужчинах ничего не знали, и никто бы их не допрашивал. Пожалуй, опрошу соседей и отложу дело до тех пор, пока не передадут протоколы допроса. После знакомства с ними можно будет решать, что делать дальше.

Глава 4

Сегодня мне посчастливилось вернуться домой. Вроде и замечательное событие, вот только на часах — почти два ночи, а я только пришла: голодная, уставшая, пропахшая потом и очень злая.

Оставив пальто с платком на вешалке в коридоре, я спешно разулась и пошла сразу мыться, по дороге устало сбрасывая оставшуюся одежду, не считаясь с рубашкой, которая после такого обращения будет мятой, как из одного места, не говоря уже про другую одежду. В маленькой, но уютной ванной, я стояла перед зеркалом, висевшим над умывальником, абсолютно голая и, застыв, безжизненным взглядом смотрела на себя.

— Ещё несколько лет, и ты в свои тридцать будешь выглядеть на все пятьдесят, — говорила я отражению. — Хотя, пожалуй, совсем без одежды и в полутьме очень даже ничего.

Я покрутилась перед зеркалом, затем спешно умылась и пошла проверять кухню — авось, сестра что-нибудь оставила. Так хотелось кусочек вяленого мяса или свежего, ароматного хлебушка с вареньем. И чая, неважно какого, главное — горячего… хотя нет, ставить самовар слишком долго, потому лучше бы вина. Оно согрело бы намного быстрее и приятнее. И мужчину бы. Может, зря с концами послала Морриса? Нет, не зря. Неприятно от одной мысли пользовать человека после расставания.

Накинув на плечи халат, я подкинула дров в дотлевающую печь, в тысячный раз мысленно поблагодарив сестру за заботу, и пошла рыться на кухню. Едва я ступила на ее территорию, как услышала стук во входную дверь.