В пекле огненной дуги

— Ого. — Старик покачал головой. — Далече отсель. Велика Россия… А я вот токмо до Дона дошёл, когда в Гражданскую деникинцев бил. Давно это было…

Километров через пять Пужай-Череда подал знак остановиться.

— Дальше пойдём пешком по лесу. Так короче, — сообщил он, спрыгнув с коня. — Тимофеич, ты остаёшься здесь коноводом. Понял?

— Есть! — бодро откликнулся старик.

— Тимофеич — лучший боец моего истребительного взвода, — с усмешкой пояснил Пужай-Череда. — Так… При появлении неустановленных лиц приказываю их задерживать до нашего возвращения, — отдал он команду деду. — Всё понятно?

— Так точно, товарищ командир! — скрипуче гаркнул Тимофеич.

— Ну тогда двинули. — Младший лейтенант направился прямо в лес по глубокому снегу. — Боевой опыт у вас есть?

— Мы из пограничных войск, — коротко пояснил Александр, стараясь не отставать от младшего лейтенанта. — Почти каждый участвовал в боестолкнове-ниях или задержаниях.

— Пограничники? — Пужай-Череда удивлённо присвистнул. — Ну, тогда я спокоен.

— А это немецкий? — догадался Александр, кивнув на автомат.

— Ага. Называется «Шмайссер». — Младший лейтенант снял с плеча оружие и покрутил его перед собой. — Хорошая штука, особенно в городских боях. Удобный. — Он откинул рамку с прикладом. — Конечно, наш ППШ тоже ничего так, но шибко тяжёлый. Только что бьёт дальше.

Они прошли по лесу метров триста, когда из-под большой, разлапистой ели выскочил ещё один «ястребок» — в телогрейке и обычной военной ушанке.

— Сидят тихо, — доложил он. — Мы им ещё пару раз предлагали сдаться, а они в ответ только ругаются.

— Ругаются, говоришь? — Пужай-Череда повеселел. — Пусть ещё маленько поругаются, недолго им осталось. В хвост и в гриву…

Отряд двинулся в глубь леса. Здесь идти стало тяжелей. Сугробы были по колено, а в разных выемках да ложбинках и по пояс, и под ними не были видны разные коренья и пни, о которые цеплялись и спотыкались валенки. Слежавшийся снег громко хрустел под ногами, и казалось, этот хруст разносится по всему лесу

Где-то раздался дробный стук, и Александр не сразу понял, что это колошматит по дереву дятел. А потом мимо пронеслась стайка буроголовых гаичек-пухляков. Усевшись на ель, шустрые птички защебетали свои, непонятные человеку песни.

— Ци-ци-ци… Джээ-джээ-джээ… Ци-ци-ци…

Было даже удивительно, что здесь идёт обычная птичья, а может быть, и какая-то звериная жизнь. Будто и нет никакой войны.

«Да, им, пичугам, наплевать на все мировые войны. У них свои птичьи дела и заботы, которые для них гораздо важнее, чем какая-то там война. Хотя от войны и они страдают не меньше, чем люди. Но им-то, если что, хоть улететь можно. А тут никуда не улетишь и не схоронишься. Да и нельзя…»

Шедший рядом Пужай-Череда поднял руку, подавая знак остановиться. Впереди за деревьями показался просвет. Где-то там, судя по всему, и находился хутор.

— Ну что, лейтенант, я думаю так… Обходим хутор с трёх сторон, а потом я и со мной двое-трое подбираемся к дверям и врываемся в избу… Кто будет сопротивляться, того в расход. Как тебе такая диспозиция?

— А может, лучше гранатами? — Александр показал лимонку. — Чего зазря рисковать?

— Гранатами, говоришь? — Пужай-Череда призадумался и пожал плечами. — Конечно, можно и гранатами, но лучше бы хоть одного из них живьём взять, чтобы судить… — Он махнул рукой, облачённой в трёхпалую рукавицу. — Да хрен с ними. Если что, бросишь одну. — В его взгляде появилась насмешка. — Ты же со мной пойдёшь или как?

— А сам-то как мыслишь? — Александр улыбнулся.

— Ну я так и понял.

— Разрешите мне с вами? — вмешался в разговор Семён Золотарёв.

Пужай-Череда взглянул на него с интересом.

— Уверен?

— Уверен, — кивнул Семён.

— Ну пойдём.

Младший лейтенант распределил, кому окружать хутор справа, а кому заходить слева. Получилось по трое туда и туда. Александр, Семён, Ильяс Давлетгиреев и ещё один «ястребок» пошли с Пужай-Чередой на хутор в лоб.

У края леса, под кустами, лежали ещё три истребителя: пожилой мужик с ППШ и два мужика средних лет, вооружённых мосинками. Одеты все были вразнобой.

Дальше шло практически открытое пространство метров в тридцать, примыкавшее к изгороди хутора. Там, кроме избы, над крышей которой вился дымок, виднелось ещё несколько надворных строений.

Получалось, что с трёх сторон хутор был окружён лесом, а с четвёртой находилось поле, по которому, естественно, подойти незаметно не вышло бы. Но зато и уйти по этому полю банда не могла и находилась в своего рода ловушке.

— Бандюки, предлагаю вам добровольно сдаться! — крикнул Пужай-Череда. — Хутор окружён, и всякое сопротивление бесполезно!

В ответ на его предложение из окна избы воздух разрезала автоматная очередь.

— Мать твою! — выругался Пужай-Череда. — В хвост и в гриву… Ну что, лейтенант, сбацаем цыганочку с выходом? — Он расстегнул полушубок и сбросил его с плеч на снег, оставшись в гимнастёрке. На его груди, справа, красовалась «Красная Звезда», поневоле притягивая к себе взгляд.

— Да легко! — С вызовом ответил Александр. Он достал из кобуры ТТ и тоже скинул полушубок.

— Стреляешь хорошо? — спросил Пужай-Череда.