В переплетении слов (СИ)

В очередной раз проснувшись в одиночестве, Гермиона особо не удивилась и даже предприняла попытку снова вернуться в мир сновидений, поплотнее укутавшись в мягкое одеяло. Однако взгляд сам по себе предательски скользнул на пустующую часть кровати, и девушка обреченно вздохнула, понимая, что уже не сможет дальше валяться в кровати, не зная, куда опять пропал этот гиперактивный мужчина. Откуда в Блэке бралось столько энергии, Гермиона категорически не понимала, и никакие законы физики или биологии не могли дать этому внятного объяснения.

Неохотно поднявшись с кровати, Гермиона натянула свою одежду, которую оставила в комнате Сириуса после того, как переоделась в платье, и поплелась в ванную. В голове шумело, во рту ощущался неприятный привкус и сухость, и Гермиона мысленно прокляла предприимчивость Тонкс и Джинни, а так же саму себя за неспособность им сопротивляться. Умывшись и с трудом собрав свои волосы в слабый хвост, Гермиона взглянула на свое утомленное отражение и медленно выдохнула, впервые за последние дни задумавшись о своих дальнейших действиях. Сегодня было Рождество, в доме Сириуса планировался праздничный ужин, а у самой Гермионы начались каникулы. Ей следовало вернуться в общежитие, чтобы собрать вещи, и отправиться к родителям, с которыми она так и не связалась после показа, хотя обещала позвонить сразу же после завершения мероприятия и рассказать о своих впечатлениях. Но сейчас ей нужно было найти Сириуса, поздравить его, и только потом отправляться за своими вещами.

Перед дверью ванной Грейнджер поджидал Бродяга, который мгновенно подбежал к ней, выпрашивая ласки. На просьбу девушки проводить ее к Блэку, пес как-то пренебрежительно дернул ухом, отрицательно качнул головой, а затем боком подтолкнул ее в сторону лестницы, первым двинувшись вниз. Кто-то уже успел оплести перила желто-красной мишурой, над каждым лестничным пролетом висела веточка омелы, и чем ближе был первый этаж, тем отчетливее ощущалась суета, которой был переполнен дом. Пол в коридоре был усыпан хвойными иголками, частями мишуры и, вероятно, потерянными при переносе елочными игрушками. Дверь в большую гостиную была распахнута, и из комнаты доносился хор голосов, обсуждающих установку елки, расстановку стульев и украшение дома.

Бродяга недовольно отпихнул лапой одну из игрушек и боднул остановившуюся Гермиону головой, побуждая двигаться в противоположном от гостиной направлении. Грейнджер неуверенно покосилась в сторону комнаты, в которой, видимо, собралась большая часть участников будущего ужина, и послушалась указаний пса, шагнув в незнакомый проем. Осторожно спустившись по ступенькам, Гермиона попала в новое помещение, освещенное необычайно яркой люстрой.

Большую часть пространства новой комнаты занимал длинный стол, заваленный разнообразными продуктами и посудой. У стен теснились шкафчики, плита, раковина и прочая техника, которую можно было обнаружить на любой кухне. Бродяга, весело покачивая хвостом, направился к своим мискам, стоявшим недалеко от холодильника, расположенном у самой дальней стены. Девушка изумленно приоткрыла рот, обнаружив на дверце холодильника в окружении рождественских открыток две фотографии с поцелуем Тонкс и Римуса, и самой Гермионы с Сириусом.

Оторвавшись от созерцания неожиданной находки, Грейнджер перевала взгляд на двух людей, которые что-то увлеченно обсуждали, попутно занимаясь своими делами. В одном из участников разговора девушка с огромным трудом узнала профессора химии, привычный черный костюм которого сменился зеленым свитером, с закатанными по локоть рукавами, и домашними штанами. Он преспокойно чистил картошку, но самое необычное явление заключалось в том, что Снейп улыбался нормальной человеческой улыбкой в ответ на рассуждения крутящейся у плиты рыжеволосой женщины. Должно быть, почувствовав пораженный взгляд своей студентки, химик вдруг перестал улыбаться и бросил в сторону замершей Грейнджер хмурый взгляд. Заметив изменения в поведении своего собеседника, женщина тоже повернула голову в сторону Гермионы, и ее лицо озарила радостная улыбка. Грейнджер ни на мгновение не усомнилась в том, кем именно являлась эта женщина.

— Доброе утро, дорогая! — мелодично произнесла Лили, отставила сковороду в сторону, отрегулировала огонь под кастрюлей и сразу же направилась в сторону девушки. — Как приятно наконец-то с тобой встретиться, — заключив смущенно пробормотавшую приветствие девушку в теплые объятия, воскликнула Лили. Отстранившись, она слегка прищурилась, окинула Грейнджер изучающим взглядом и, снова улыбнувшись, с материнской нежностью погладила ее по щекам. — Настоящая красавица! Очень милые веснушки, и такие чудесные кудри. Я завидую, если честно! Скажу по-секрету: Сириус неравнодушен к кудряшкам. Каждый раз, когда Доркас делала завивку, он радовался, как ребенок, получивший долгожданную игрушку.