В плену красной Луны

Филипп заключил Дезире в свои объятия и поцеловал. Она с готовностью ответила ему, выскользнула из его рук и поспешила к окну, отбросив занавески, которые должны были защищать от дневной жары.

— Разве это не прекрасно?

Филипп подошел к ней и обнял за тонкую талию.

— Приезд сюда не был хорошей идеей. Я хотел тебя предостеречь, отговорить тебя от приезда.

— Но почему? — Она искоса взглянула на него. — Речь идет о моем отце.

— Я знаю, — возразил он. Молодой человек тоже залюбовался панорамой бурлящего города. — Однако ты ничего не сможешь для него сделать.

Она рассмеялась.

— Откуда ты знаешь? Мы вместе сможем что-нибудь сделать для него, в конце концов, имя Монтеспан известно и в Алжире. А ты вращаешься в администрации и сможешь указать мне некоторые пути.

Филипп тихо вздохнул.

— Как только я с тобой познакомился, в первую же минуту понял, что ты маленькая упрямая девочка. Это мне понравилось. Однако поверь мне, парижские капризы — это одно, а опасные пустыни — совсем другое.

— Я знаю пустыню, разве ты забыл? Я не считаю капризом помощь своему отцу, дорогой Филипп. Каждую экспедицию нужно тщательно обдумать. Этому меня научил папа. Я никогда, потеряв голову, не ринусь в приключения. Поэтому и разбиваю здесь свой лагерь и готовлю все вплоть до мельчайших деталей.

В дверь постучали, и вошел официант. Дезире сделала заказ из нескольких блюд и велела принести после еды кальян. С поклоном служащий удалился.

— Послушай меня, Дезире, — произнес Филипп с серьезным лицом, когда они снова остались одни. — Собственно говоря, я хотел сегодня вечером возвращаться. В рудниках возникли проблемы, и у меня нет времени помогать в поисках твоего отца. Я настойчиво рекомендую тебе отказаться от них. Это слишком опасно. Ты чересчур рискуешь. Завтра я отвезу тебя в порт и ты сядешь на ближайший корабль, отправляющийся в Марсель. Как только ситуация в рудниках станет нормальной, я позабочусь о твоем отце.

— Но тогда может быть слишком поздно! — воскликнула Дезире. Она опустила голову, борясь со слезами. — Я думала, ты любишь моего отца, — прошептала она.

Филипп снова обнял ее и нежно погладил по волосам, прижав ее щеку к своему плечу.

— Конечно, мне нравится твой отец. Я очень уважаю его и восхищаюсь его мужеством и стойкостью. Однако у меня ответственная работа, которой я не могу в данный момент пренебрегать.

Дезире упрямо откинула голову назад.

— Какую ценность имеет пара бездушных камней по сравнению с жизнью моего отца?

Он взглянул на нее снисходительно, как на непослушного ребенка.

— Речь идет об ответственности. А теперь, когда твой отец отправился в экспедицию, в которую он по веским причинам не хотел брать тебя, ответственность лежит на мне. Как за тебя, мою будущую жену, так и за деньги, на которые мы должны будем жить. Кроме того, я отвечаю за рудники и не могу допустить, чтобы бунтующие шахтеры натворили больших бед. В конце концов полезные ископаемые важны для Франции.

— Мой отец тоже важен для Франции, — возразила она.

Филипп крепко прижал ее к себе.

— Об этом он должен был подумать до того, как начинать подобное безумное предприятие. Лишь некоторые из наших соотечественников побывали у туарегов.

— Туарегов?

— Да, воинов пустыни, довольно неприятных. Дезире, я знаю, что тебя не пугают ни пустыни, ни их опасности. Но на этот раз я должен убедить тебя. Эти места никак нельзя сравнивать с вашими раскопками в Тунисе. Алжир не Карфаген.

— Пустыня есть пустыня, — сказала она в ответ. — Мой дорогой Филипп, я думаю, что ты слишком труслив, чтобы помочь моему отцу. Твоя работа в рудниках для тебя важнее. К тому же поиски моего отца стоят денег.

Филипп рассерженно отвернулся.

— Теперь ты не права. Ты знаешь, что для меня ничего не является слишком дорогим, если дело касается тебя, Дезире. И твоего отца тоже. Но, пожалуйста, не забудь, что он взрослый человек и знал, что идет на риск. Прими его решение и уважай его. Ты сказала сама, что он основательно подготавливает каждую экспедицию. Он знал, что он делает. Кроме того, расстояния в Западной Сахаре несравнимы с теми, какие ты знала до этого.

— Ты хочешь только отговорить меня от поисков отца, — надулась она.

— Точно. Итак, поскольку я несу ответственность за тебя, завтра же ты возвратишься во Францию.

— Мой дорогой Филипп, не забывай, что я взрослый человек и могу сама решать за себя.

— С этим я не спорю, однако иногда ты бываешь чересчур упрямой, и я просто должен немножечко поправлять тебя.

Дезире сжала зубы, чтобы не нагрубить ему. Замечание Филиппа разозлило ее. Она чуть было не задохнулась от переполнившего возмущения.

— Ты будешь думать так же, когда мы поженимся? — спросила она.

— Я уже так и думаю, — ответил он, улыбаясь, и подвел ее к столу.

Но желудок Дезире словно скрутился в узел, аппетит улетучился, даже кальян, вкус которого она научилась ценить в Тунисе, не мог ее сейчас соблазнить.