В плену красной Луны

— Грабительские набеги. Ради предостережения. Мы требуем плату за то, что оказываем защиту. И этого нам достаточно.

— Я наблюдала, что есть мужчины-служащие, которых иногда женщины даже бьют.

Казалось, его позабавили эти слова.

— Ты хорошая наблюдательница, — похвалил он ее. — Верно заметила. Это иклан, рабы. Они выполняют всю грязную работу.

В ужасе она отступила от него на шаг.

— Действительно рабы? Но это же варварство! Это же недостойно!

— Ты быстро выносишь суждения. Может быть, ты должна сначала лучше узнать нашу жизнь. Она не так проста, как тебе кажется. Эти люди не являются бесправными. Помимо них, есть еще имрад, те, которые выращивают коз, а также заботятся о верблюдах благородных. Они служат нам так же, как раньше во Франции оруженосцы служили рыцарям. Кел улли — народ, занимающийся выращиванием коз. Староста, которого они выбирают, имеет право голоса при выборах аменокаля. Это старший среди благородных.

Он повернулся к ней, и в глазах у него сверкнула насмешка.

— Тем не менее это мрачное Средневековье, — возразила неприятно задетая Дезире.

— Какое место в твоем обществе занимает женщина? — спросил он. — Что она делает, когда выходит замуж?

— Она живет со своим мужем, основывает семью, заботится о хозяйстве и детях... Что еще?

— А кто решает, что надо делать?

— Мужчина, конечно, в конце концов он же зарабатывает на семью. Если только...

— Что — если только? — Его глаза пронизывали ее теперь, она как будто стояла на экзамене перед строгим профессором.

— Если только она не ведет собственную жизнь и не получает профессию.

— А это нравится французским мужчинам?

— Большинству — нет, — призналась Дезире. — Но некоторые мыслят прогрессивно. Мой жених, например...

— А ты? Ты подчинишься ему, если он потребует, или же пойдешь своим путем?

— Никогда никому... — Она запнулась и быстро отвернулась от него. — Вы хотели мне рассказать что-то о своем народе.

— Этим я и занимаюсь все время. Что касается женщин у нас, то они обладают этим прогрессом с начала времен. Им принадлежит палатка, и они выбирают мужа, с которым разделят эту палатку. Если они разводятся, то покинуть палатку обязан он. Для тебя это должно казаться раем.

Дезире поперхнулась.

— Вам не следует так много воображать о себе. Я ни в коем случае не считаю эту жизнь раем. Там, где есть рабы, не может быть рая.

Аркани, ничего не ответив, пошел дальше. Если Дезире хотела узнать больше, она вынуждена была следовать за ним. Итак, женщины обладают определенными преимуществами, и тут даже есть разводы. После развода женщина просто выбрасывает мужчину из шатра. Она невольно рассмеялась. Высокомерие этих закутанных в покрывала мужчин разбивается их партнершами.

Несколько женщин гнали ослов на выгон. Удобно усевшись, они скакали на них и подгоняли других палками и криками.

— У вас очень красивые ослы, — проговорила Дезире.

— Не у меня, — возразил Аркани. — Они принадлежат моей матери и Тедест. Они сами поймали их в пустыне и приручили.

— Я наблюдала за этим. Ослы очень упрямы.

— Конечно. Они гордые и себялюбивые животные и действительно красивые. — Он повернулся к ней. — Между прочим, их зовут так, как они выглядят.

— Извините, что?

— Их зовут Белый, Светло-серый, Красно-коричневый, Светло-коричневый, Антрацит, Темно-серый...

Она, смеясь, покачала головой.

— А как будет осел на вашем языке?

— Агюул.

Они пошли дальше вдоль реки.

— Что за праздник был вчера вечером? — спросила она его, собравшись с духом. — Мне кажется, что мужчины и женщины вели себя довольно непринужденно.

Аркани повернулся к ней так неожиданно, что она чуть не уткнулась в него. Она ощутила его твердую грудь под тканью гандуры. Он схватил ее за запястья и прижал ее руки к себе.

— Это был ахал, возможность для неженатых мужчин и незамужних женщин... познакомиться ближе. Они ухаживают друг за другом, поют, музицируют, читают стихи. Наши женщины очень красивы.

Она сердито отняла свои руки. Пальцы ее дрожали.

— Я надеюсь, что вы вчера имели успех. — Она быстро отвернулась и пошла дальше.

Он степенно пошел за ней.

Перед ними показались бедные хижины, целиком построенные из тростника, который рос у мелкого берега реки. Связки тростника были не обрезаны, и поэтому хижины напоминали воробьиные гнезда.

— Здесь живут иссегары, — пояснил Аркани. Она услышала снисходительность в его голосе. — Они привязаны к земле.

— Но они живут в жалких хижинах, — возразила Дезире.

— Амаер никогда не станет жить в таком шалаше из тростника, — проговорил он в ответ. — Единственное приемлемое место жительства — это эен, кожаная палатка.

Они подошли к концу оазиса. Перед пространством, где плодородная область переходила в дюны Сахары, стояло странное круглое здание из камня — открытая башня, из которой шел дым. Пахло древесным углем, жиром, металлом, за стеной раздавался равномерный стук молотков.

Аркани остановился в некотором отдалении и что-то крикнул. Из-за каменной стены появилось лицо. Мужчина почтительно приветствовал Аркани, и, к удивлению Дезире, ее спутник ответил столь же почтительно. Только после приглашения мужчины он подошел ближе.