В плену медовой страсти

— Не повезло бедняжке, — сказала за вечерней трапезой Летта, другая рабыня, давно уже отдавшая свою девственность одному из господ.

— Да уж, лучше бы она отдалась Арвору, — кокетливо повела плечом Кессия, та самая, которая заменила Исмин в медовом бассейне.

— Она не могла! — укорила ее Кера. — Ты знаешь, что было бы потом. Ее наказали бы, и очень жестоко.

— Зато Арвор осчастливил бы ее перед тем, как другие причинили бы боль… А теперь что? Теперь ее не ждет ничего хорошего.

Могли ли рабыни знать, что Исмин, рыдавшая во время этой беседы в камере Керы, и сама окажется догадливой, и пойдет к Арвору, лишь только взойдет луна… Вот и Кера ничего не знала. Она привыкла повиноваться господину и госпоже, так что и в мыслях не могла представить, что новенькая ослушается. Но поздней ночью, уже незадолго до рассвета, проснувшись и не обнаружив Исмин в камере, Кера забеспокоилась и, надев сандалии и взяв факел, вышла во двор, чтобы поискать девушку.

Луна висела над виллой большим оранжевым шаром. Сейчас, весенней порой, она всегда была особенно яркой и особенно близкой, и в бессонные ночи Кера нередко выходила во двор полюбоваться ею. Но сейчас ей было не до того. Освещенный лунным светом ночной двор дышал свежим воздухом и тишиной, но где-то в отдалении, как показалось девушке, слышались стоны. Этому не следовало удивляться: едва-едва закончились Игры на Арене Мори, и многочисленные победители наслаждались щедростью хозяина, трахая по ночам присланных из города шлюх. Но все же Кера решила пройтись и проверить. Стоны слышались не из казарм, где обитали большинство бойцов, а со стороны одиночных камер. Там сейчас жил только Арвор. Но сегодня ночью к Арвору не должны были присылать никаких девушек, она точно это знала…

Подойдя к камере Арвора вплотную, девушка прислонила ухо к двери. Изнутри и вправду доносились приглушенные стоны. Было ясно, что мужчина и женщина стараются не шуметь, но с трудом сдерживают свою страсть… Так кто же был с Арвором?

Она стала прислушиваться и сразу догадалась: это была Исмин. Непослушная девчонка сбежала из ее камеры, чтобы отдаться Арвору и покончить со своей невинностью.

Это было ужасно.

Слушая ее приглушенные стоны, Кера закрыла рот ладонью, чтобы ненароком себя не выдать.

Она понимала Исмин, и ей было жаль ее.

Она понимала и Арвора, самого лютого воина дома Марсилия и самую теплую его душу.

И она винила себя, что ненороком проговорилась о доброте чемпиона новой рабыне, и та не нашла ничего лучше, кроме как пойти к нему за помощью. Винила себя и за то, что не смогла толком утешить и поддержать несчастную девочку. Да только как тут было утешить? Все знали: Исмин ждет незавидная участь, особенно если торги выиграет патер Мэгли.

Но что было делать теперь?

Она не успела принять решение: остаться незамеченной или войти в камеру и пристыдить любовников. Со стороны казарм послышались шаги, и она быстро развернулась, чтобы понять, что идет.

Это оказался Берт. Ему, похоже, тоже не спалось, и он вышел во двор подышать свежим воздухом. Увидев издали Керу, он зашагал прямо к ней.

Теперь действовать нужно было, не тратя время на раздумия. Берт шагал быстро и размашисто, топая своими деревянными сандалиями по каменной кладке двора, и Кера издали замахала ему свободной рукой, привлекая внимание, а потом быстро приложила палец к губам.

Молчи! Молчи, во имя Эрона!

Берт и вправду не издал ни звука. Подхватив его под локоть, Кера потащила мужчину прочь от камеры Арвора, где в этот момент, как ей показалось, вскрикнула Исмин.

— Что? Что такое? — возмутился мужчина, когда они преодолели половину двора.

— Почему ты не спишь? — ответила Кера вопросом на вопрос.

— Не спится, — боец пожал плечами. — Вышел помочиться и на луну посмотреть, а тут ты… Куда ты тащишь меня?

— Мне показалось, с той стороны шла охрана, — соврала Кера.

— Не было там никого, — мужчина свел брови. — А если бы и охрана, что с того? Уже нельзя на улицу ночью выйти? Я ведь не сбежать собирался.

— Представь, нас бы вместе увидели? — Кера сделала страшное лицо. — Вдруг бы кто-то из охраны, чтобы выслужиться, доложил госпоже? Мне-то ничего не было бы за это, а вот тебя, бегущего мне навстречу с такой скоростью, могли и розгами высечь.

— За что? — удивился мужчина.

— Да мало ли, — загадочно произнесла Кера.

Мужчинам-рабам, особенно бойцам, и вправду не разрешалось приближаться к личной рабыне госпожи. И хотя Кера нагнала страху, чтобы отвлечь Берта и увести подальше от камеры Арвора, ее слова имели смысл.

В конце концов, Берт кивнул:

— Ладно. Пойду дальше спать… Так, погоди. А ты-то что тут делала посреди ночи?

— Я относила Арвору травяной чай от боли в ноге. Мне госпожа велела, — снова соврала Кера, не моргнув глазом.

— Ааа, — протянул Берт. — Не знал, что у него болит нога.

— Уже почти не болит.

— Хорошо… Ладно, я пошел.

Теперь он и вправду развернулся и зашагал обратно к казармам. Кера с облегчением выдохнула, а сама поспешила в сторону своей камеры, снова и снова слыша в своей голове стоны Исмин, которая больше не была невинна, а значит, была обречена.