В плену убийцы

Ядовитый взгляд цвета свежескошенной травы меня пугает. Заставляет слегка поежиться. Но я быстро беру себя в руки, е отрываю глаз от женщины, терплю невербальную схватку. И не проигрываю — она первая отводит глаза и глядит на Уильяма.

— Не объяснишь, зачем ты притащил эту шлюшку? — негромко спрашивает женщина у моего «хозяина».

Что эта гадина себе позволяет? Эй! Я вообще-то здесь стою и все слышу? Или думаешь, что имеешь право оскорблять меня! Сама такая же! Виктор рассказал, как они познакомились. Подобрал на трассе, когда она работала проституткой, жалко ее стало. Затем женился и дал образование.

Может, воспользоваться ножиком и пригрозить? Так и хочу сделать, пока не замечаю жест Уильяма. Эмма не видит этого, но я замечаю. Ладно, не трогаю. Молчу. Но мои нервы не железные.

— Она имеет право попрощаться с Виктором, — спокойно отвечает Уильям.

— Правда? Ей какая разница? Деньги она все равно не получит, оан даже не любила Виктора! Одного папика она лишилась, вон, уже другого завела!

— Да что вы себе позволяете!

— Леонелла, — Уильям мягко окутывает мою талию, — не трать свои нервные клетки. Мы пришли попрощаться с Виктором, после этого мы уйдем.

Эмма крепко сжимает губы, смотрит ненавидящим взглядом то на меня, то на Уильяма.

— Из-за таких хитрожопых сучек и умирают ни в чем неповинные люди! — целит она в лицо Уильяма. Он крепко сжимает мою талию, когда я вдыхаю воздух, чтобы ответить. Все, поняла. Молчу. Но это сложно, ты же понимаешь, хозяин?

— Сама знаешь, что твой муж не был святошей. В последние дни он был сам не свой.

— Потому что этот жиртрес влез в долги и умер! А мне нужно все это разгребать! А влез в них, потому что такие, как твоя Леонелла, пьют деньги как кровь и…

— Сейчас не время для ссор. Мы пришли хоронить твоего мужа.

Сцепив зубы, женщина опускает черную сеточку и уходит на самые первые ряды.

Слава богу! Свалила наконец-то! Я думала, что не выдержу, что прямо сейчас совершу задуманное.

— Плохо держишься. Не теряй хватку.

Какого черта ты меня отчитывать будешь? Ничего не перепутал?

— Не люблю, когда со мной обращаются, как с вещью.

— Ты стала вещью год назад. С Виктором тебя это не смущало. Что изменилось?

— Виктор не женщина. Я принадлежу тебе, а не какой-то бывшей проститутке, — замечаю ехидно.

— Значит он рассказал о ее прошлом, — кивает в сторону Эммы, которая скорбно плачет на плече какого-то высокого парня. Судя по схожей внешности — сына Виктора.

— У нас сложились хорошие отношения.

— Не сомневаюсь. Старайся больше не высовываться.

И я действительно за все время не произнесла ни единого звука. Молча сидела рядом с Уильямом, молча слушала мессу, молча смотрела, как закрывают гроб Виктора. Даже слезу пустила для убедительности. Наверное, на автомате или из-за эмоций. Ведь в какой-то степени Виктор помог мне с лечением отца. Он не мучил меня долгими прелюдиями, не увлекался жестким сексом. Все быстро, чинно, а потом на боковую. В нашем мире эти отношения были идеальными. Если бы не постоянно возникающее чувство брезгливости, я бы считала также.

Мы молча шагаем по красивой гранитной дорожке к месту захоронения. С Виктором пришла попрощаться целая толпа, разодетая исключительно в модный люкс. По-моему, я уже говорила об этом. Вдалеке виднелся склеп, на котором четко выгравирована фамилия «Крон». Не знала, что у них есть семейный склеп.

— Лицо попроще сделай, — шепчет Уильям, когда мы идем вслед за толпой.

— Конечно, хозяин. Еще будут указания.

— Если ты не перестанешь дерзить, я трахну тебя прямо в машине.

— Подумаешь, напугал, — хмыкаю в ответ.

— Действительно. Таким, как ты, нравится грязный секс, правда?

Молчу. Стискиваю зубы, сжимаю губы, пальцы на руках. Делаю все, что угодно, лишь бы не выпустить пронзительный крик, полный сопротивления и отпора. Гад! Знает, что я не из таких, как другие эскортницы, но все равно сравнивает с ними, давит на больное.

Держу его за руку, как верная спутница, а он вышагивает со мной в такт. Зачем я надела эти каблуки? Дорогие, но все равно неудобные. Тем более у меня не прошли мозоли с прошлого ношения. Поскорее бы уйти отсюда.

Гроб оставяют в склепе. Гости складывают возле него сотни лилий. И мы с Уильямом приготовили свой букетик.

Спасибо за этот год…

Хочу нагнуться и положить цветы рядом с остальными, как вдруг…

— Ложись! — раздается над головой громкий возглас Уильяма.

Меня толкают на землю. Больно, черт возьми! Но я не обращаю внимания на ноющую боль в коленках, когда над головой раздаются выстрелы. Десятки. Сотки. Они оглушают, заставляют потеряться. Закрыть глаза и сделать вид, что я смотрю блокбастер, который терпеть не могу, и пропускаю сцены жестокого убийства. Но это не так.

Теряюсь в пространстве, сжимаюсь в позе эмбриона, чувствуя под собой лишь мокрую землю. Что происходит? Откуда раздаются выстрелы? Почему именно на похоронах Виктора? И где… Мамочки! Где, черт возьми, где Уильям? Что будет с нами? Он выживет? А остальные?