В подполье можно встретить только крыс…

Более пятнадцати лет прошло с тех пор, как я впервые сел в тюрьму за подпольное распространение листовок и за попытку создания подпольного «Союза борьбы за возрождение ленинизма». В тот период я и познакомился с Юрой Гриммом. Впоследствии, как я уже писал, мы подружились семьями. И я думаю, не все родные дети так заботятся о родителях, как заботились о нас Юра, его жена Соня и их сын Клайд, пока мы жили в Москве. В психкамере Лефортовской тюрьмы я познакомился еще с одним диссидентом — Алексеем Добровольским. Он свел меня с Александром Гинзбургом, Юрием Галансковым, Верой Лашковой. Познакомил и с Володей Буковским, а тот — со старым коммунистом Сергеем Петровичем Писаревым и через него с писателем Алексеем Евграфовичем Костериным, который потом сыграл решающую роль в моем общественном становлении.

Так личные дружеские контакты увеличивали число людей, которые находят интерес в общении друг с другом, вырабатывают в этом общении и укрепляют свои взгляды.

И года не прошло после того, как я освободился из спецпсихбольни-цы, а я уже перестал чувствовать себя одиночкой, изгоем. Я уже знал, что есть люди, которые поддержат в трудных обстоятельствах и помогут в беде. И с каждым новым знакомством усиливается ощущение наличия во всей стране людей, способных понять тебя и поддержать.

Особенно усиливает это чувство «самиздат». Он же помогает и расширению личных связей.

Я многим обязан «самиздату». Мое письмо в редакцию журнала «Вопросы истории КПСС» о начальном периоде минувшей войны привлекло внимание многих читателей «самиздата», и мои связи начали быстро расширяться. Группы молодежи стали приглашать меня рассказать о тех или иных событиях минувшей войны. На одной из таких бесед познакомился я с Павлом Литвиновым, а через него — с Ларисой Богораз, Натальей Горбаневской, Андреем Амальриком, Людмилой Алексеевой, Петром Якиром, Ильей Габаем, Виктором Красиным и всеми другими, входившими в круг знакомых и друзей Павла. Разные все это люди. И каждый — величина.

Вот Андрей Амальрик. Как-то, когда мы были в районе почтамта, Павел предложил мне зайти к «одному очень интересному человеку». По пути он продолжал говорить об этом человеке в превосходной степени: «Андрюша умница! Вот увидите». И я увидел. Увидел и подумал: «Для чего он меня притащил к этому мальчику?!» Он мне действительно показался мальчиком, несмотря на присутствие в квартире его безусловно взрослой красивой жены — Гюзели.

Однако мне вскоре пришлось отказаться от своего первого впечатления. После непродолжительной беседы мы пошли гулять. Случайно я оказался рядом с Андреем. Через несколько минут я уже забыл о «мальчике». Со мною шагал умудренный жизнью и знаниями муж. У него аналитический ум и огромная смелость мышления.

А впоследствии я узнал его и по делам. Его мастерство в создании и поддержании связей с иностранными корреспондентами, с дипломатическим корпусом, его мужественное, умное поведение на следствии, в суде и в заключении… То, что он писал, дышало смелостью, зрелостью мысли и суждений. А его книга «Доживет ли СССР до 1984 года?» завоевала мировую известность. Нам не много пришлось общаться, но я проникся огромным уважением и любовью к нему. И я был растроган, когда он, получив разрешение на эмиграцию, нашел время, чтобы заехать в Тарусу и двое суток провести у нас в семье. Он уехал, а мы с Зинаидой еще раз повздыхали над тем, как советская система калечит людей. Вот и Андрюша, человек с умом ученого и государственного деятеля, сколько времени истратил на борьбу с этой системой, а теперь едет в неведомое, и неизвестно, как все обернется. Народ же наш в который раз потерял светлый ум, который столько пользы мог принести.

И это не единичная потеря. Выше я уже рассказывал о двух выдающихся крымских татарах. Амальрик — русский. А вот украинец.