В погоне за Алой

Там Калеб. Он был всего в нескольких шагах от меня: шел навстречу со своей свитой. На нем была черная толстовка с эмблемой колледжа, рукава закатаны до локтей, на ногах свободные штаны с карманами и черные ботинки. Он выглядел… уставшим, но таким красивым.

Смотреть на него было больно.

Я кинулась в туалет, прежде чем он успел меня заметить. Подбежав к кабинке, я заперлась и села на сиденье, обняв себя руками.

«Как это убого», – подумала я с горечью, но выходить не спешила.

А что, если он меня заметил? Мне ведь придется с ним увидеться, рано или поздно. Нельзя же вечно от него прятаться. Но я не могла его видеть… не сейчас. И даже не завтра и не через неделю. И не через месяц.

Мне кажется, я сейчас готова переехать в Японию или, может, в Индонезию. Я слышала, там красиво.

Я напряглась, услышав, как дверь туалета открылась.

– Вероника? – Какого черта?

– Я знаю, что ты тут. Пожалуйста. Я просто хочу поговорить.

А я – нет. Совсем нет.

Я начала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Это было невозможно. В организм уже попал адреналин.

Когда я открыла дверь, меня ждала Беатрис-Роуз.

Один ее вид меня разозлил: эти невинные глазки, кукольное личико. Я поняла: ее лицо было ее оружием. Она им пользовалась, чтобы дурачить людей, показывая, какая она безобидная, хотя на самом деле была хитра как змеюка.

– Привет. – сказала она тихо, прикусив губу. Она казалась… виноватой. Я прищурилась.

– Я просто хотела извиниться за вчерашнее. Мне очень жаль, – проговорила она с кающимся видом. – Это я виновата. Калеб тут ни при чем. Поцелуй… прошлой ночью… не его вина. А моя.

Поцелуй.

Какой поцелуй?

Калеб мне говорил, что с ней не спал… Господи.

– Я собиралась только поцеловать, клянусь. Но… одно за другое, как всегда у нас с Калебом бывает, и прежде чем мы поняли это – уже не смогли друг от друга оторваться. Прости, Вероника. Мы с Калебом… мы с ним… прошлой ночью занимались сексом. Я не возлагаю вину на него, и ты не должна. Мне так жаль. Я не хотела тебя задеть. Не хотела портить твои отношения. Просто так вышло. Всегда так бывает.

В горле застрял комок, а ноги и руки стали ледяными и онемели. Я не мигая смотрела на нее, в ее глаза, полные сожаления и искренности.

Это длилось всего секунду, и я бы упустила момент, если бы моргнула, но уголок ее губ приподнялся в торжествующей ухмылке.

Ладонь начало покалывать.

– Вероника, надеюсь, ты понимаешь, что мы с Калебом всегда будем вместе…

Она не договорила то, что собиралась сказать, потому что я подошла к ней, занесла руку и ударила ее по лицу – со всей силы. Ее голова дернулась. Я видела красный след и отпечаток моих пальцев на ее белой щеке. Ее рот от потрясения раскрылся, рука тут же прикрыла место, по которому я ей вмазала. Когда она повернулась ко мне, ее глаза наполнились ненавистью.

– Заканчивай цирк, – сказала я спокойно.

– Я… я не знаю, о чем ты говоришь, Вероника.

Маска невинности снова вернулась на место. Я впилась ногтями себе в ладони, борясь с желанием ударить ее кулаком. А может, выбить несколько зубов.

– Я знаю таких, как ты, – сказала я. – Можешь дурить кого хочешь, но меня тебе не обмануть.

Беатрис-Роуз облизала губы и покачала головой.

– Ты ошибаешься. Я знаю, тебе больно потому, что вчера он с тобой расстался, но мы с ним… Мы любили друг друга еще до того, как нарисовалась ты. Калеб…

– Ты – ничтожество, – отрезала я. В этот момент я поняла, что с меня достаточно. Эта девка не стоила и секунды моего времени.

Я заставила себя уйти твердой походкой. Я так злилась, что меня стало потряхивать.

Я толкнула дверь и вышла из туалета. Перед глазами все плыло, но я продолжала идти.

– Алая.

Я развернулась так быстро, что Калебу пришлось схватить меня за руки, чтобы не дать мне упасть. Потрясенная, обиженная, смущенная, я уставилась на него. Что он тут забыл?

И тут до меня дошло.

И он меня называл трусихой, хотя сам тот еще трус. Он подослал Беатрис-Роуз внутрь, чтобы она поговорила со мной, пока сам ждет снаружи? У него даже не хватило смелости рассказать мне обо всем лично.

Где-то на подсознательном уровне я надеялась, что он не врал, что вчера он сказал правду… но в итоге я оказалась права. Калеб мне солгал. Он сказал, что не спал с ней. Но он спал. Спал. Спал.

От ярости я толкнула его. А потом дала пощечину. В его глазах отразились боль и замешательство.

– Я тебя ненавижу, – вскричала я. – Люто ненавижу.

Я отвернулась. Услышав, как открывается дверь туалета и Беатрис-Роуз потрясенным голосом зовет Калеба, я побежала.

Перед глазами все расплывалось. Я не знала, куда бегу. Мне просто хотелось убраться от него подальше. От них обоих.

Дыхание сбилось, когда я врезалась во что-то твердое, и меня обхватили сильные руки.

– Нам надо прекратить сталкиваться вот так, ангелочек. Эй, что случилось?

Деймон.

– Если так пойдет дальше, скоро я начну носить с собой платочки, – поддразнил он.

– А ну убрал от нее руки!

Я обернулась на разъяренный голос Калеба. Руки Деймона сжали меня еще крепче.

– Я сказал, убери от нее свои гребаные руки, – повторил Калеб, голос прозвучал резко, предостерегающе.