В погоне за «Бешеной Каракатицей»

– Боже мой! – ахнул капитан.

И было отчего. За скалами стояла на рейде целая флотилия кораблей под чёрными пиратскими флагами.

– Их намного больше, чем мы предполагали, – шепнул штурман.

– Надо непременно объединиться с жителями ост– рова, – заключил Чародей, – иначе мы проиграем сражение.

Оставив за старшего боцмана, друзья направились к дворцу. Михайле строго-настрого наказали, чтобы он в случае малейшего шума укрыл команду в подземелье, вход в которое находился тут же в основании статуи Большой Медведицы.

Перебежав открытое пространство между святилищем и дворцом, Чародей с Топольком попали под своды переднего покоя. Тишина. Обнажив сабли, они на цыпочках вошли в тронный зал и направились к Тесее. Увидев штурмана, могучая старуха стала делать лицом какие-то загадочные знаки. Но ни Тополёк, ни Чародей не поняли истинный смысл её гримас, полагая, что царица переживает из-за своего бесчестия. Видя, что друзья уже достигли центра залы, Тесея сделала последнее усилие и выплюнула изо рта кляп.

– Назад! – рявкнула она. – Бегите! Это западня!

В тот же миг распахнулись двери задних комнат, и оттуда хлынула целая орда пиратов.

42

– Назад! – крикнул Чародей, обнаружив засаду.

Друзья стремглав бросились к выходу. И вовремя. В переднем покое у дверей тронного зала уже копошилось несколько головорезов. Не дав разбойникам захлопнуть ловушку, штурман с капитаном сходу повергли их наземь.

– Только не к Святилищу, – шепнул Чародей, когда они плечом к плечу вырвались из дворца.

Отвлекая внимание пиратов, друзья пробежали мимо статуи фиолетовой медведицы к южным воротам дворцовой площади. Им удалось оторваться от погони на добрую сотню метров. Преследователей было так много, что они сгоряча устроили давку в узких дверях переднего покоя.

Попав на центральную улицу города, капитан несколько успокоился. Во-первых, их никто не узнал в одежде Тю и Облина. Во-вторых, пираты не заметили боцмана с матросами. А в-третьих, он тут же придумал, как окончательно обвести бандитов вокруг пальца.

На первом же перекрёстке Чародей остановился. Преследователи только-только показались вначале улицы, и он решил перевести дух, поправить съехавшую набок подушку и поделиться своим планом с Топольком. Неожиданно из-за ближайшего угла вышел Ух де Плюнь.

– Эй, болваны! – приблизился он. – Вы зачем оставили мост без охраны?

И отшатнулся в ужасе, узнав своих злейших врагов. В следующий миг злодей выхватил кривой тесак и полоснул капитана по животу. Из распоротой куртки Облина наружу стали вываливаться пух и перья. Пока ошеломлённый де Плюнь соображал, чтобы это значило, друзья приставили к его горлу острые, как бритва, кончики сабель.

– Попался, слюнтяй, – зло прищурился Чародей и Ух де Плюнь почувствовал, что смерть сию минуту готова утащить его грешную душу в самое адово пекло.

– Вам не больно? – промямлил он. – Как ваше самочувствие?

– Смотри, каков мерзавец, – ещё больше разозлился Чародей. – Распорол мне брюхо и о здоровье беспокоится. Да я тебя сейчас проткну, как противную жабу, – совсем рассвирепел он. – А ну, руки вверх!

Более ни слова не говоря, они отобрали у атамана кривой тесак, дали ему доброго пинка и погнали перед собой. Издалека бегущий с поднятыми руками Ух де Плюнь чрезвычайно походил на большую прогнутую посерёдке рогатку. А всё оттого, что в спину атамана упирались две острые сабли.

С пленником друзья побежали ещё быстрее. Секрет их скорости был прост. Опасаясь быть проткнутым, атаман нёсся во все лопатки. В свою очередь и штурману с капитаном приходилось не отставать, чтобы Плюнь от них не удрал.

Таким образом, они пролетели полгорода и в конце центральной улицы свернули к ближайшему от крепостных ворот дому, в спальне которого оставили свою форму и двух спящих стражников.

– Сбрасывай пиратскую одежду! – приказал Чародей, отпирая двери.

Забыв про кэпа, друзья спешно переодевались. Тю и Облин, как прежде, стояли у стенки, исправно исполняя роль манекенов.

Тем временем, оставленный без присмотра Ух де Плюнь улучшил момент и схватил в правую руку саблю Чародея, а в левую – саблю Тополька.

– Дюжина бешеных каракатиц! – зарычал он грозно.

Друзья попятились к стене. Не обнаружив подле себя никакого оружия, они подхватили, словно полено, тощего Тю и швырнули его в атамана. К сожалению, де Плюнь увернулся и Тю, не причинив ему ни малейшего вреда, плюхнулся на кровать под балдахином.

– Бронебойным! – приказал Чародей, и следом в кэпа полетел толстопузый Облин.

Но и «бронебойный» пролетел мимо цели. Тогда капитан выдернул из-за пояса распоротую подушку и стукнул ею Плюня по физиономии. Штурман сделал подсечку, и осыпанный пером и пухом атаман, подобно кулю муки, рухнул на пол.

– Я вызываю вас на дуэль! – закричал он, отплёвываясь.

– Никогда в жизни, – не согласился Чародей. – Тебя ждёт суд и пожизненное заключение.

– Ну-ка, – взялся он за край кровати.

Тополёк потянул за другой, и они вмиг опрокинули массивное ложе вместе со стражниками и балдахином на поверженного Уха.