В погоне за Тайной

Люк Вератти, который их устраивал, сидел в коляске, как и Кардинал. Рич называл итальянца «богатым уродом» за отвратительный характер и манеру вести дела. Вератти вырос в горах в Северной Италии, и трасса, использовавшаяся для гонок, была разработана им самим: узкая, вьющаяся среди леса, с резкими поворотами и перепадами углов наклона. Люк проезжал ее по несколько раз в год, устанавливая персональные рекорды, до тех пор пока, уже будучи удачливым бизнесменом, не сломал на ней себе позвоночник. Так что инвалидное кресло и парализация нижних конечностей стали результатом адреналиновой зависимости и одного неудачного спуска. Но вместо уныния или депрессии увечье Вератти удесятерило его деловую хватку и уничтожило и так небольшие запасы человечности, так что в следующие десять лет после аварии Люк настолько преуспел на рынке временного труда, что мог позволить себе сумасшедшие капризы. Например, устраивать раз в год любительские гонки по трассе, на которой и получил свое увечье, присвоив ей название — Адская лента — и назначив высокий денежный приз победителю. Участники не могли быть профессиональными горнолыжниками и подписывали отказ от претензий при любом исходе. Так что люди, получившие в результате гонки увечья, должны были гарантировать искреннюю улыбку из инвалидного кресла. Сам Вератти наслаждался атмосферой поединка в окружении полногрудых красавиц из крытой беседки, выраставшей на несколько дней недалеко от финиша.

— Теперь посмотрим, — проговорил Рич, показывая на экран компьютера. — Поможешь мне резать файлы и составить из них маленький ролик?

Через полчаса из десятка видео-файлов получился небольшой клип на восемь секунд, на котором было видно начало гонки и тот момент, когда победитель пересекает финишную черту. А еще — когда идет на пьедестал, застывая рядом с Ричем, берет вознаграждение и направляется в толпу, чтобы бесследно исчезнуть.

Бэй прокрутил скудные записи старта несколько раз, останавливая изображение, чтобы рассмотреть победителя. Тот был высок, но не слишком широк в плечах, наверное, мог даже показаться худым, но в каждом шаге, повороте головы, движении плеч чувствовалась сила и выдержка, как у легкоатлетов или поклонников марафонов.

— И почему ты к нему прицепился? — недоумевал Бэй. — Кроме того, что лицо и руки этого победителя остаются все время скрытыми, я ничего подозрительного не вижу.

— Ну, во-первых, если посмотреть на время его спуска, то парню олимпийские рекорды нужно бить, а не в любительских гонках подрабатывать. Его скорость равна рекорду мира прошлого года, и то если учесть, что чемпион спускался по специально подготовленному спуску, а этот петлял среди леса. То есть, если нет ошибки в измерительных приборах, скорость его была нереальной. Второе, разве то, что он не показывал свое лицо, не наталкивает на подозрения? Иначе как подменой я его результат объяснить не могу.

— Вынужден тебя огорчить, — сказал Кобейн, потирая уставшие от напряженного разглядывания экрана глаза, — стартовал и финишировал один и тот же человек.

— Да как ты можешь быть в этом уверен! — взорвался Рич. — Это просто невозможно, понимаешь?! Не-воз-мож-но.

— Почему я уверен? — Бэй отвалился на спинку стула, с улыбкой наблюдая за яростью родственника. — Если тебе нужны будут доказательства, разберу запись по долям секунды, чтобы нарезать нужные моменты. Но это будет стоить денег, потому что мое время дорого. Вкратце скажу, что человека можно изменить до неузнаваемости одеждой и гримом, но вот заставить его тело разговаривать по-другому очень и очень сложно. А победитель твой до начала гонки и во время раздачи призов сделал несколько движений, выдающих его с головой. Вернее, подтверждающих, что это один и тот же человек.

Рич замотал головой, отказываясь принимать объяснения.

— Я навел справки, имя у него было фальшивое. Деньги он получил в течение получаса после окончания гонки — на низко бреющем самолете, что ли, с пьедестала летел, чтобы успеть? Говорю же тебе, это группа трудилась на благо общего обогащения, а не один человек.

Бэй пожал плечом, но при этом более внимательно просмотрел в запись. Сработала привычка. Человек на видео не вызывал у него подозрений, но слова родственника насторожили. Хотя влезать в историю с незаконными гонками не хотелось, пусть с мошенничеством обычно были связаны самые забавные из его дел.

— А что Вератти?

— А что он… Ему с девками покрасоваться нравится, впечатление на гостей произвести, знаешь, сколько он богатого народа в зрители собирает? Расстраивается каждый год, что никто его судьбы не повторил.

Бэй поморщился, последняя характеристика богача в коляске вызвала неприязнь, но не удивила.

— Поможешь мне их на чистую воду вывести, а? Бэй?

— Ты хоть представляешь, сколько времени я убью на то, чтобы доказать тебе, что на гонках был один человек, а не криминальная группа горнолыжников, и что отгадка твоего второго места скорее всего кроется в неисправности приборов? Скучно…

— Бэй, а если я прав, и это группа мошенников? — во взгляде Рича появилась мольба.