В погоне за Тайной

С этого шуточного разговора немецкая фигуриста с русскими корнями и появилась в жизни Кобейна. Сначала как видение, своим дерзким танцем нарисовав яркую картину огня на льду. Захотелось ее фотографировать. Чтобы была как ломаная линия на цветном полотне. А потом решить — лишать кадр цвета или все-таки сохранить красный на белом…

Верная своему слову, через два для Зося отправила на почту внука график соревнований сезона Карины Волжской. А к нему — перечисление благотворительных акций или шоу, в которых участвовала фигуристка. Бабушка у Кобейна была современная, продвинутая в области пользования компьютером и Интернетом.

Может, на этом и закончилась бы история Королевы, если бы еще два события не подтолкнули Бэя на следующий шаг.

Сначала появилась работа в Праге. Прочитав ради интереса присланный бабулей график, Кобейн вспомнил, что как раз в это время в городе будет находиться фигуристка.

Потом была вечеринка в Зандворте, в заканчивающем летний сезон павильоне. Временные рестораны исчезали на все зиму с широкой полосы пляжа, оставляя его на милость ветра и волн. Погода была отвратительной, вернее, вполне нормальной для конца октября и Зандворта — серое небо, моросящий дождь и стылый ветер. Кроме компании из человек пятнадцати, в павильоне никого не было.

Кобейн, как всегда, опоздал и приехал едва ли не единственный без спутницы. С его образом жизни иметь долгие связи было неудобно, а брать с собой в компанию случайных девиц он не считал нужным. Просто раньше Кобейн не выделялся среди остальных парней. Но его друзьям, так же, как и самому Бэю через пару лет, исполнялся тридцатник. Какая бы ни была веселая и бесшабашная компания, законов жизни еще никто не отменял, и среди часто менявшихся девчонок все больше оставалось постоянных. Друзья остепенялись, звучали разговоры о женитьбе и совместной покупке домов. Почти все знакомые Кобейна хотя бы раз уже поиграли в серьезные отношения. Соответственно, разговор на тему холостяцкой жизни Бэя был неизбежен. Полились рассуждения о женоненавистничестве или о том, что он адепт культа «ни к чему не обязывающих отношений». Не обошлось без сарказма по поводу золотой молодежи с проседью на висках, неумеренно завышенных стандартах отбора, и так далее, в том же раздражающем духе. В какой-то момент уже подвыпивший Кобейн выхватил из кармана телефон, нашел в интернете фото Волжской и показал всем лицо на экране. Совершенно некстати среди собравшихся обнаружилась поклонница нетрадиционного для Голландии вида спорта. И вдруг Бэй услышал самого себя, заверявшего, что это его девушка, и что скоро она будет представлена друзьям.

Его девушка! Чемпионка мира по фигурному катанию.

Самое удивительное, что знакомые Бэя, гулявшие в тот вечер в павильоне, не усомнились в его словах. Да, подтрунивали и недоверчиво дули губы, но искренне считали, что Кобейн настолько крут и хорош, что только девушка уровня чемпионки Волжской будет ему достойной партией.

После всеобщего одобрения Бэй, в глубине души веривший в судьбу, решил познакомиться с Кариной, пока будет в Праге. А там станет ясно, девушка она его жизни и мечты, или нет.

Пражское дело было личной просьбой родственника Кобейна по материнской линии из рода Вальдштейн, бравшего начало на землях Австро-Венгерской Империи, но не затерявшегося в веках, а превратившегося в могущественный клан.

Невысокий и невзрачный герцог Анджи Готтенберг Вальдштейн, с юности прикованный к инвалидной коляске, которая менялась и совершенствовалась на протяжении долгих лет его жизни, был непростым членом клана, и его желания исполнялись всегда, даже если оказывались непопулярными среди других ветвей расползшегося по всему миру невероятно удачливого и влиятельного семейства. У Анджи было немало прозвищ: Черный кардинал, Магистр, а также Великий Комбинатор — они вполне давали представление о нем самом, уровне власти и возможностей этого человека.

Кобейн принадлежал к линии семьи, запятнавшей себя скандалом. Его прабабка Юлиана, мать любимой бабушки Зоси, вышла замуж за циркача и сбежала с ним в Нидерланды еще перед началом первой мировой войны, за что была вычеркнута из жизни клана. Потомки Юлианы до сих пор оставались верны дождливой стране упрямых грубиянов, как называла Зося свою родину, и в Голландии проживало уже третье поколение детей беглой Вальдштейн.

Когда Анджи уже в возрасте лет тридцати подобрался к невидимым нитям управления клана, о потомстве черной овцы не только вспомнили, но стали активно возвращать в семью, а для этого — повышать его статус. Например, важным результатом успешной политики Кардинала стала свадьба дочери Зоси с представителем родовитой семьи Ван Дорнов, которая могла похвастаться связями в узком кругу голландской знати и парочкой тетушек, кичившихся дружбой с королевой.