В погоне за женихом

– Петруха замечательный, – с легкой грустью в голосе согласилась подруга. Отодвинув от себя тарелку, она взяла обеими руками чашку с чаем и, едва пригубив, поставила на стол.

– Он – не Даниил, – хмыкнула я, зачерпнув бульон, но прежде, чем отправить его в рот, поинтересовалась: – Что ты в нем нашла?

– Сама не знаю.

– Что думаешь о Валентине?

– Валентине? – скривилась подруга.

Она, как и я, не была от него в восторге. Должны же быть у него какие-нибудь достоинства?! Вот только какие – предстояло выяснить.

– Зря ты, – подхватила, я убежденно кивая. – Валентин…он…он обладает одним несомненным достоинством… – Я замялась, пытаясь припомнить хоть что-то, что подходило бы под определение «достоинство».

– Каким?! Он не упускает из вида ни одну мало-мальски симпатичную девушку, – поделилась повеселевшая подруга, видя мои затруднения.

– Знает толк в красоте, – подыграла ей.

Обмениваясь достоинствами, какими по нашему мнению обладал Валентин, я не заметила, как съела весь бульон.

Выйдя из столовой, мы в холле с Аляной разделились. Повеселевшая подруга взбежала по лестнице, горя желанием пораньше лечь спать, чтобы встать пораньше и помочь мне с плющом. А я пошла проведать своего зеленого подопечного. Не могла ведь я оставить его без присмотра? Он все-таки мой хранитель.

Дабы убедится, что короткий путь к замковым воротам не охраняется, я открыла пошире дверь и вышла на крыльцо.

– Мирослава! – остановил меня властный голос Драгомира. Я спиной ощутила его взгляд и медленно повернулась. Стоя в дверях он буравил меня пронзительным взглядом, а позади него переминался с ноги на ногу Борислав.

– Что желаете? – чувствуя необходимость хоть что-нибудь сказать, произнесла я.

Закрыв за собой дверь, он подошел ко мне. Я чувствовала волны гнева, исходящие от Драгомира, и, кажется, этот гнев был направлен на меня. Я попятилась к ступеням ведущим во двор. Однако убежать мне не дали – его рука властно легла на мою талию. Сопротивляясь, я уперлась руками в его грудь, но Кощей без усилий притянул меня к себе.

– Что вы себе позволяете! – возмутилась я, ощущая, как от его близости пересохло горло.

– Я позволю себе гораздо больше, Миросалав, если ты не убедишь меня, что не имеешь никакого отношения к отравлению драконов, – пальцы Драгомира потянулись к пуговицам на моей рубашке. Я взглянула за его плечо: Борислав успел испариться, прикрыв неслышно за собой дверь. Мы с Драгомиром остались одни.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – выдохнула, рванувшись из его рук.

– Не верю, – мягким бархатным голосом зловеще произнес Кощей, удерживая меня в кольце рук. Его пальцы скользнули мне на шею и медленно, одну за другой расстегнули две верхние пуговицы на рубашке.

Я не на шутку заволновалась, а как еще объяснить сильное сердцебиение?! Глупо было рассчитывать, что кто-нибудь из девушек пожелает прогуляться перед сном. Вряд ли на мой крик прибежит кто-то кроме охранников, которых Драгомир тут же отошлет назад… Будто прочитав мысли, Кощей подтвердил мои опасения: – Охрану я отпустил.

– Я ничего не знаю о драконах, – пылко заверила его.

– Обманывать нехорошо, цветочек.

Губы Драгомира изогнулись в коварной улыбке, и его пальцы плавно заскользили по моей коже, вызывая волну мурашек. Прочертив линию от моей ключицы к приоткрытому вороту рубашки, он неторопливо будто в запасе у него была вечность, расстегнул следующую пуговицу. Рука, обнимающая меня за талию, напряглась, и Кощей настойчиво притянул меня ближе.

– Остановитесь! Дались мне ваши драконы! У меня свой хранитель есть! – вскричала я, упираясь ладонями в его плечи.

– Не уверен, что верю тебе, – чуть слышно шепнул он и медленно склонился ко мне.

Обуреваемая необъяснимым страхом, с бешено бьющимся сердцем я попыталась его лягнуть. Драгомир быстро среагировал, и прежде, чем я успела нанести ему хоть какой-то вред, отступил назад. Мир закружился, и я упала ему на грудь. Заглянув в невероятные, карие глаза Кощея, я поздно поняла, что не смогу вовремя выбраться из расставленной им западни. Наше дыхание смешалось и за мгновение до того, как наши губы должны были встретиться, я отвернулась. Драгомир ничуть не растерялся, его губы прижались к волосам, обожгли висок, скользнули по щеке и сладостно коснулись уголка рта.

Я задохнулась. Сердце колотилось, как сумасшедшее.

Чувственно пробежавшись пальцами по спине, Кощей властно обхватил ладонью мой затылок и приподнял мою голову, вынуждая встретить его восхитительно жгучий поцелуй.

Казалось, что меня подхватил сильный порыв обжигающего ветра и, плавно закружив на месте, опустил на дно жаркого пекла. В этом в чувственном танце марева ничто не имело значения, кроме его соблазнительных, жадных губ и требовательных рук, скользящих по моей спине, плечам, шее... Обхватив ладонями мое лицо, Драгомир пальцами зарылся в волосы и разрушил магию, удерживающую их в прическе. Волосы тяжелым водопадом упали мне на спину, и я вынырнула из вязкого сладкого тумана, с пониманием того, что он разорвал магические плетения. Пусть без видимых усилий, но разорвал!