В поисках человечности (СИ)

— Не смей приближаться, чудовище, ты показал свою истинную натуру, теперь я уничтожу тебя, — она была очень напугана. Библейские истории о демонах пересказывались в народе как притчи о чудовищах, и девушка видела сейчас перед собой монстра, который с призрением рассматривал её и был способен убить в любую секунду. Она понимала, что либо он, либо она и желала ему смерти, несмотря на то, что была уверена, что ждёт от него ребёнка.

— Чудовище? — спросил он, смеясь. — Это я-то, по-твоему, чудовище? Интересно, что ты скажешь о своём будущем Отце, — он продолжал смеяться, приближаясь к ней.

— Не подходи! — крикнула она. — Или я проткну твоё гнилое сердце!

— Думаешь, у меня есть сердце? — Вильгельм подошёл ближе, позволяя ей беспрепятственно нанести удар.

Она вздрогнула, и опустила меч. Страх сковал тело, хотя сейчас ею больше двигал гнев, что Вильгельм вторгся в её жизнь. Заметив её слабость, он продолжил двигаться к ней и Катерина, снова подняв клинок, попыталась угрожать ему, направляя оружие в грудь. Встав напротив неё, чудовище вырвало меч из дрожащих пальцев, схватило жену за горло, оторвав её ноги от пола, и, пронеся через всю комнату, прижало её к кровати. Девушка попыталась кричать, но он встал коленом ей на грудь так, что она не могла выдавить из себя ни звука.

— Я бы с радостью убил тебя, ты глупа и бесполезна, тратишь моё время и твоя кровь отвратительна, я презираю тебя и всех на тебя похожих, жалких, беспомощных слабаков. Если бы Густав не был так полон решимости изменить тебя, ты давно была бы мертва.

Она пыталась столкнуть его, чувствуя, как задыхается. Вильгельм отпустил её, когда лицо девушки начало синеть. Упав на пол, Катерина стала судорожно откашливаться, пытаясь восстановить дыхание.

— Сколько бы я не говорил Сиру о твоей никчёмности, он не склонен изменить своё мнение. Его упорство может обернуться против него самого, Густав насколько же слеп, насколько и стар, — Вильгельм продолжал говорить, игнорируя её. — Неужели так трудно найти более стоящий, чем ты, материал. И тебя и твою мать нужно было уничтожить ещё пятнадцать лет назад, забрать ваши земли и забыть о существовании семьи Кормфилд раз и навсегда.

Достав из-под матраца спрятанный нож, девушка резко поднялась и попыталась ударить его по открытому горлу. Ей повезло – удар вышел чётким и сильным, но нож, как будто наткнувшись на камень, лишь прошёл вскользь, оставив слабую царапину, из которой не пошла кровь. Рана мгновенно исчезла. Девушка ошарашено уставилась на демона.

— Глупа. Безнадёжно глупа и уродлива, — повторил Вильгельм, отбирая нож. — Сколько раз тебе это нужно будет повторять, чтобы понять элементарное – ты не способна меня убить, слабачка!

Вампир потряс её, не зная, как ещё унизить. Катерина была в шоке, потеряв дар речи от ужаса и отчаянья, она не знала чего ждать от него.

— Ничего, я сделаю из тебя приличный товар. Завтра же начнёшь обучение, и не только человеческим наукам, — Вильгельм склонился над девушкой, заглядывая в глаза. — Ты больше не покинешь этот дом без моего разрешения, — произнёс он, проникая в её разум.

Вильгельм сдержал слово. Уже на следующий день к ней стали приходить учителя. Её обучали этикету, танцам, картографии и языкам. А также её стала навещать Маргаретта, которая, наконец, объяснила дочери её участь. Рассказав, что взамен на имение Кормфилд, которое после свадьбы получил Густав – таинственный господин Маргаретты, девушке обещали бессмертие.

Так, обучаясь и взрослея, запертая в доме, она ожидала своей смерти. Муж посещал её теперь крайне редко, проверяя успехи. Девушка была не слишком усердна, и знания давались тяжело, зато фехтование, учителя которого она пригласила лично, стало её любимым предметом, и она быстро и легко осваивала любое холодное оружие. Мать же обучила её примитивной грамоте тёмного мира, мира, который должен был стать её домом на будущую вечность.

Густав приходил к ней ещё дважды, он одобрительно кивал, смотря, как она ловко обращается с мечом и, запинаясь, читает латынь. Вильгельм, присутствовавший при этом, гордо расправлял плечи, но Густава больше интересовали тёмно-синие глаза девушки, чем её успехи в образовании. Вильгельм выходил из себя, срывая злобу на своей неудачной ученице.

Когда хозяйке Кормфилд исполнилось двадцать один, Густав при очередном посещении назвал девушку «прекрасным цветком» и поцеловал её мягкую руку своими ледяными губами. Девушка со своего шестнадцатилетия не подросла ни на дюйм, так и оставаясь миниатюрной девочкой чуть ниже пяти футов[4]. Плоское худощавое тело было лишено груди, она по-детски выпячивала живот и выгибала спину. Но с годами её лицо заострилось, придав ей черты настоящей сильной женщины. Её тёмно-русые волосы опускались до пояса, а синие глаза стали ещё темнее. И хотя Густав называл её великолепным образцом женской половины человечества, Вильгельм считал жену непривлекательным ребёнком. Мужчины покинули её, велев готовиться к ритуалу.