В поисках человечности (СИ)

— Нет, — в своём решении я был твёрд, и хотя сейчас в моей голове мелькнула мысль, что пробудившиеся к ней чувства вполне могут быть вызваны силой проклятой крови, я знал, что это были мои чувства, только мои, — никогда не оставлю тебя. — Опустившись перед ней на колено и сжав любимую ладонь, посмотрел в прекрасные глаза. — Я много лет любил тебя, и сожалею, что был слаб и не сказал тебе об этом, был слаб и не забрал тебя от твоего мужа-тирана, был слаб и ушёл. Я больше никогда не уйду. И больше не буду слабым. Прошу, прими мою любовь, я хранил её долгие годы. Даже будучи уверенным, что ты мертва, я не забыл тебя.

Она отвела взгляд.

— Не говори мне больше об этом.

— Я молчал слишком долго и вот к чему это привело. Позволил тебе остаться в том доме и твой муж превратил тебя в вампира, но клянусь, больше не буду сдерживать свои чувства.

Катерина забрала свою руку и, отодвинув меня, поднялась.

— Не говори мне о любви, в моём сердце её больше нет, и не уверена, что у меня вообще есть сердце, — голос Катерины был спокоен. — И не Равенсбург сделал меня такой. Мой создатель Густав Брайденштайн, он мой Отец и я благодарна ему за тот дар, что получила от него. И не Вильгельм виноват в этом, это моя мать, она продала меня Густаву за твоих лошадей и мои поля. А ты, ты можешь ещё выбрать жизнь. Простую человеческую жизнь, которая закончится через пару десятков лет, тихо и мирно. Со мной же ты будешь знать только смерть. Ты видел, что мой голод делает с людьми, это неизбежное зло. Мне надо питаться, и так будет продолжаться вечно. Ты хочешь этого?

— Да, любовь моя!

— Прекрати, — теперь Катерина рассердилась. — Я просила не говорить мне о любви. Никогда. Никогда более не говори мне об этом. Ты понял?

Я опустил голову. Мне очень хотелось рассказать ей о переполняющих меня чувствах, о неземной любви, что ещё мальчишкой я испытывал к маленькой подруге, о горячей страсти, что мучила подростка, о болезненной, тянущей тоске, что давила на меня, когда я стал взрослым мужчиной.

— Да, Катерина, больше никогда.

Я видел, что она была расстроена. И переживал, что это была моя вина. Сжав кулаки, поклялся больше не тревожить её своими глупыми словами. Любовь это не слова, а поступки, и я сделаю всё, чтобы Катерина знала, как сильно она дорога мне. И мне плевать на всё человечество, которое вампирша в один прекрасный миг поглотит в своей вечной жажде, пусть они все исчезнут. Лишь бы она была рядом, была со мной.

— Я останусь с тобой, и это мой выбор.

Женщина кивнула. Потом обошла беседку и приоткрыла погреб, что слуги использовали как кухню и склад. Мы спустились в сырое и грязное помещение. На полу она открыла ещё один люк, погреб для вина, и легко спрыгнула вовнутрь. Я решил последовать за ней, но она остановила меня

— Если ты войдёшь, то не сможешь выйти до заката. Мне придётся запереть его.

— Я готов.

Она позволила мне войти и задвинула тяжёлый засов, прикрученный с другой стороны люка. Здесь было очень мало места, сыро и земляной пол был влажный и липкий. По углам было раскидано несколько бочек, а у одной из стен валялась грязная мокрая шкура. Она подошла к ней и легла, сложив руки на груди, как мертвец. Держа тусклую свечу, я сел рядом с ней на землю и осветил её лицо. Катерина резко отпрянула и отодвинула мою руку. Быстро задул свечу и, оказавшись в полной темноте замер, не зная, что делать. По шороху я понял, что она снова легла. Меня начал охватывать страх, я вдруг осознал, что весь день мне придётся провести в этой кромешной тьме.

— Когда усну – моё тело умрёт, и я буду похожа на труп, но ты не пугайся, это нормально для вампира, — я слышал голос Катерины очень близко с собой, и понял, что интуитивно нагнулся к ней, испугавшись темноты. — Что бы ни случилось, не открывай люк. Если ты это сделаешь – моя сущность умрёт. Окончательно и бесповоротно.

Я кивнул, но, поняв, что она не сможет этого увидеть, сразу подтвердил свой жест. Мой голос оказался хриплым и испуганным и я несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

Пальцы Катерины пробежали по моему плечу, локтю и, добравшись до кисти, обхватили ладонь. Моё сердце радостно и звонко заколотилось, страх мгновенно прошёл, и я мысленно поблагодарил Катерину.

— Спокойного дня, — сказал мягкий, журчащий голос. В темноте и полной тишине он ещё долго звучал в моих ушах.

Я понял, что взошло солнце, потому как одеревенели её руки. Моё же тело, пробудившись от долгого сна, пылало огнём. Кровь Катерины, как будто желая выбраться на поверхность, разрывала меня, наполняя силой и безудержной страстью к прекрасной женщине, лежащей у моих ног. Весь день я сжимал её руку, шепча слова любви, стараясь сдержать себя и не обидеть своими грязными желаниями. Целовал любимые пальцы, изливая свою нежность и боль, скопившиеся во мне за все эти годы. Я видел, как кровь Катерины отзывается во мне, заставляя желать её ещё сильнее. Но возлюбленная была мертва, неподвижна, бездыханна. Я сходил с ума, боясь, что она не проснётся, молился всем богам о спасении. Плакал от счастья, что был с ней и горя, что её здесь нет.