В поисках человека. Очерки по истории и методологии экономической науки

Экзотические ударения в этой частушке не придуманы мной, а взяты непосредственно из лекций. Мысли о том, чтобы самому заняться этой славной дисциплиной, у меня и в кошмарном сне не возникало. Но вот я оказался в ИМЭМО, где к «вульгарной и апологетической» было иное отношение. В статье об экономических исследованиях в ИМЭМО[30] я подробнее пишу, с помощью каких идеологических и политических вывертов Н. Н. Иноземцеву и А. Г. Милейковскому удалось отстоять публикацию серии «Современная экономическая мысль Запада» в издательстве «Прогресс». Вот это была уже не родная «критика», хотя авторам предисловий надо было в меру своего таланта как-то подпустить и ее. А авторы эти действительно были талантливы, представляя славное поколение ИМЭМОвских шестидесятников: И. М. Осадчая, Ю. Б. Кочеврин, Р. М. Энтов. Переводили же тексты западных классиков молодые сотрудники Института. Я в эту обойму попал случайно, благодаря знанию относительно редкого немецкого языка. Мой друг Александр Чепуренко предложил поучаствовать в переводе «Теории экономического развития» Йозефа Шумпетера. О Шумпетере после университетского курса у меня не осталось никакого воспоминания, но когда я приступил к чтению и переводу, то сразу ощутил влияние этого мощного стиля, парадоксального, полемичного, изящного при всей громоздкости немецких предложений. А уж что говорить про эрудицию! Я считаю, что мне очень повезло с переводимым автором – с тех пор Шумпетер и его произведения остаются со мной не только, когда я их перевожу или редактирую переводы. Я обращаюсь к ним всегда, когда приступаю к какой-либо новой теме: очень часто обнаруживается, что Шумпетер думал над ней и сказал что-то умное и полезное. Даже когда он оказывается в плену у своих собственных предубеждений или идет против течения там, где течение в общем-то имеет право на существование, это все равно захватывающе интересно. Драматичная биография Шумпетера сама представляет собой сюжет для приключенческого сериала. А экономический субъект – предприниматель, которым он обогатил экономическую теорию! В «Теории экономического развития» Шумпетер подробно описывает свойства личности предпринимателя, которые позволяют ему выполнять свою уникальную функцию в экономике. В то время я еще не нашел для себя проблематику экономического человека, но впоследствии, когда в голову пришла тема, как экономисты с помощью модели человека могут приблизить теорию к сложностям реального мира, пример Шумпетера оказался как нельзя кстати. Помещенное в сборник предисловие к изданию «Эксмо»[31] относится прежде всего к двум книгам Шумпетера – «Теория экономического развития» и «Капитализм, социализм и демократия». Здесь я попытался подытожить свое отношение к Шумпетеру как к ученому и человеку. Но больше всего труда мне пришлось затратить на перевод и редактирование «Истории экономического анализа». Это недостроенная Вавилонская башня, которая уступает по масштабам лишь «Капиталу» Маркса. В эпоху наступившей гласности нас как-то собрал Ярослав Кузьминов, который решил на базе издательства «Экономика» выпускать альманах «Истоки» про историю народного хозяйства и историю экономических учений. В качестве приманки для этого альманаха было предложено (кажется, Р. М. Энтовым) печатать в каждом номере по главе «Истории экономического анализа» Шумпетера. Я взялся за перевод введения, потом главу про античность перевел Максим Бойко. Но наших денежных ресурсов хватило только на первые два выпуска, а потом выход «Истоков» прервался на долгие годы. Идея о том, чтобы найти издателя для перевода всей «Истории» казалась очевидной утопией. Но в роли палочки-выручалочки (как и в случае с моей второй книгой) выступил Михаил Алексеевич Иванов из питерского Института «Экономическая школа». Спустя почти двадцать лет после первых «Истоков» он предложил подать в соросовский «Translation project» заявку на полный перевод «Истории экономического анализа». Я здесь выступил уже в качестве научного редактора и честно пропустил через себя 1200 страниц убористого английского текста (написанного все-таки австрийцем не без немецкой тяжеловесной основательности). Думаю, что это – мой главный вклад в области научного перевода. И, конечно, за годы работы с шумпетеровскими текстами я, как мне кажется, проникся стилем и мыслями этого замечательного автора. Особенно я ценю Шумпетера-методолога из первой главы «Истории». Такие темы, как структура экономической науки, разделение экономического анализа и экономической мысли, роль доаналитического видения, воздействие идеологии на экономическую теорию, методологический индивидуализм, так глубоко прописаны Шумпетером, что любые рассуждения по их поводу полезно, на мой взгляд, начинать с этого фундамента[32].