Она взялась за ручку, и та подалась без труда. Отлично. Плавтина быстро зашла внутрь и закрыла за собой дверь. В большом зале, где стояли широкое бюро и круглый стол для совещаний, поднялся на ноги удивленный Октавий. Плавтина пересекла разделяющее их пространство. Свет, шедший через стеклянные двери, ослепил ее на секунду, когда она изо всех сил ударила автомат в висок. От удара фаланги ее пальцев треснули, острая боль разлилась по правой кисти и разошлась по руке до самого плеча. Октавия из-за слабой силы притяжения отбросило назад, и его стул с грохотом упал. Плавтина надеялась, что никто ничего не слышал. Она стиснула зубы, заставила себя отстраниться от боли и здоровой рукой ухватила автомат, заставила его подняться и приложила головой о поверхность стола.
Тяжело дыша, она глядела, как он соскальзывает на пол – безжизненная, сломанная марионетка. Люди предпочитали, чтобы тела их слуг были легкими и не ударопрочными. Плавтине стало жаль Октавия, который когда-нибудь – в очень далеком будущем – станет первым и недолговечным императором Урбса, единственным, достойным этого титула. Но все, что она могла сломать, легко заменялось, и Октавию даже не было больно. В конце концов и это изменится, Интеллекты познают боль. Но не сейчас. Она ухватила его за руки, подавила стон, потянув его за собой, оттащила в сторону и уложила на спину.