В поисках Человека

Теперь, когда ее никто не беспокоил, она приблизилась к письменному столу и открыла разум тому, что ее окружало. Октавий не нуждался в символическом интерфейсе, чтобы взаимодействовать с центральной компьютерной системой, но тут наверняка имелся кабель для обмена более объемными данными, а значит – точка доступа. По сравнению с изобилием вычислительной экосистемы Корабля, здешняя окружающая среда казалась детским лепетом. Плавтина без труда нашла источник легкого вычислительного шума – словно плохо закрытый кран, – положила пальцы на входной порт под столом и скользнула в подсобный мир, который представляли собой архивы Схолы. Серая, бедная и строго разгороженная – без сомнения, чтобы не дать огромному потоку данных самоорганизоваться в «спонтанно возникший» Интеллект, – эта система имела никакой связи с местной ноосферой. Такие предосторожности принимались со времен Алекто и делали погружение неудобным. Это походило скорее на ровно и без всякой фантазии выстроенные ряды армейских казарм, чем на оживленный город. Никто здесь не прогуливался без особого разрешения. Плавтину это не остановило. В один миг она собрала вокруг себя крошечных примитивных ноэмов, отвечающих за безопасность, словно педагог, созывающий детей, чтобы пропеть им колыбельную. Потом она удалилась – на цыпочках, если можно так сказать.

Она попыталась объять деятельность Схолы во всей ее полноте, понять действия тысяч автоматов, которые одновременно работали на нижних этажах. Сотни рабочих программ, и каждая автономна по отношению к другим, словно мелодичные линии, которые складывались в гигантскую партитуру. И ниоткуда нельзя было получить полного обзора, простого и обобщенного. Плавтина прикусила губу и принялась упорядочивать информацию. Нужно было перенаправить часть доступной вычислительной мощности, создать фильтры и алгоритмы, как можно быстрее разобрать данные по ячейкам. Кто-то мог это заметить, но пока что вся система была у нее под контролем. Плавтина проследила логические связи, обыскала архивы, чтобы добраться до источника каждой исследовательской программы и той точки, где программы расходились друг с другом. Все вместе складывалось в огромное древо с тысячами разветвлений. В функционировании Схолы наверняка появились сбои, но никто не подумал, что причину их следует искать в бюро Октавия.