В поисках Человека

– А куда вы желаете пойти? Внизу нам больше нечего делать. Командный пункт больше ничем не командует.

– Мы могли бы…

– Остаться и покончить с жизнью? Нет, мой старый друг. Есть крошечный шанс, что мы сумеем выполнить нашу миссию – как велит программа.

Они разом посмотрели вверх. Корабль пикировал прямо к земле. На первом плане еще плавали разрозненные обломки, но ориентация купола не позволяла увидеть корму, на место которой пришло небо, теперь наполненное далекими очертаниями континентов планеты – огромными темно-зелеными лесами на фоне светло-зеленых океанов. Такой оазис в космической пустыне, условия, настолько приближенные к изначальной планете – это не может быть совпадением. Вдобавок преображение кажется идеальным, с удивлением заметил Отон, никаких выступающих швов: ни неизбежных кратеров, которые не могут не появиться от бомбардировки метеоритами, необходимой для изначального потепления, ни дымового шлейфа от подъема остаточной магмы.

– Нанотехнологии, – произнес Рутилий, мысли которого приняли тот же оборот.

Миллиарды миллиардов крошечных автоматов, запущенных на планету и занятых преображением почвы и атмосферы. Невиданный доселе метод. И все же это казалось единственным логичным объяснением.

Снаружи поверхность планеты приближалась на полной скорости. Распавшиеся и агонизирующие части Корабля, которые удерживали вместе тонкие нити манипуляторов силы тяжести, уже входили в атмосферу. Получится ли у автоматов удержать эти невидимые сети? Отон продумал не все аспекты своего плана: если эта отчаянная попытка стабилизировать корабль удастся, спасется и то, что осталось от Корабля Лакия, вместе с варварами, которые еще там оставались. Тем более что ни один деймон не сможет, несмотря на всю опасность, отказать в минимальной помощи биологическим существам. Значит, они выживут только для того, чтобы их смела вражеская сила. Отон пожал плечами: каждой проблеме свое время.

Теперь с поверхности они наверняка походили на рой падающих звезд. Дрожь усилилась. Шум становился невыносимым. Детали обшивки царапали друг друга: из-за жары металл расширялся и швы лопались. Их слишком стремительный полет и зияющее отверстие, оставленное при разъединении Корабля, усиливали тряску. Корабль не был создан для планетарной посадки – уж точно не для посадки в разбитом виде.

И все же пока смутный рельеф перед его глазами приобретал все более четкие очертания, а вокруг все рушилось, Отон на минуту ощутил своеобразный покой. Или, вернее, странную и неожиданную отстраненность собственного разума. Фотида, без сомнения, сейчас прилагала сверхчеловеческие усилия, пытаясь выправить их траекторию, пока деймоны жертвовали собой, поддерживая в рабочем состоянии лучи искусственной гравитации. Отону делать было нечего. Вложить свою жизнь в чужие руки, в немощные лапы биологических существ вдруг показалось ему хорошей идеей – неожиданная, ироничная ситуация, весьма подходящая ко всему.

Сам он стал ничем – разрушение Корабля вернуло его в первоначальное состояние – машины, лишенной свободы, стороннего наблюдателя за собственными действиями, избавленного от иллюзии могущества. Все – он потерял все, и ложь распадалась на части вслед за кораблем. Отон, без всякого сомнения, умрет, преследуя цель, которой никогда не желал, и шел к ней просто в силу своей программы. Обратившись мыслями в прошлое, он видел траекторию, которая привела его к этой пропасти – и с которой невозможно было свернуть. Ведь – совершеннейший абсурд – даже сейчас тот простой факт, что они на полной скорости приближаются к поверхности, наполнял его мистической радостью, религиозным, сверхъестественным восторгом. Прав был Лакий, называя его рабом, и права была Плавтина, когда на красной планете отказалась от его предложения. В нем нет места ни для чего, кроме пожирающего его желания, которое мешалось с честолюбием: найти Человека.

По мере того как они приближались к планете, вид над ними поменялся. Небо теряло в черноте, бледнело, становилось все синее. Молниеносно проносились мимо облака. И ему все это время нечего было делать – только смотреть и смотреть снова. Отон с улыбкой отметил, что манипуляторы силы тяжести понемногу перестают работать, и заключил из этого, что большинство его автоматов, скорее всего, мертвы, и их сознание угасло, пытаясь обеспечить выжившим достаточно вычислительной мощности. Трясти стало сильнее, и при особенно резком развороте Отона швырнуло на землю. Внезапно разошелся потолочный купол, и внутрь яростно ворвался воздух.

Отон попытался подняться, но тут же снова упал. Словно чья-то гигантская рука давила ему на грудь, прижимая к земле. Корабль спешно снижал скорость. Теперь и пол разваливался на части с ужасным треском. Трибуны рушились, словно утомившись от каменной жизни, которая столько тысячелетий держала их вместе и за которую они пересекли время и место от маленького римского города, укрывшегося недалеко от Mare Nostrum до этой далекой планеты.