В поисках Человека

От этой мысли он приободрился. Ускорил шаг, догоняя своих эпибатов, наклонив голову вперед и оскалив пасть, так что они без единого слова поняли: их капитаном овладела боевая ярость – тимос. Его агрессивность постепенно передалась другим, захлестнула каждого, как волна, так что спины у солдат распрямились, а шерсть встала дыбом, и всякая индивидуальная воля растворилась в яростной и неукротимой воле стаи.

Вдалеке появились чудовища. Кибернет завыл смертельным воем, и скоро к нему присоединились все его бойцы, разразившись пронзительным, пугающим криком, полным жестокости, древней, как ночная охота на изначальной планете – задолго до знакомства с Homo Sapiens и отделения от Canis Lupus.

Варвары, которых едва было видно вдалеке, в замешательстве сбавили шаг. Ведь несмотря на их численное преимущество, из-за растянутой линии атаки они становились уязвимы для компактной атаки. Их туманные силуэты становились все четче – механические монстры с непомерно большим количеством лап, покрытые хаотическим нагромождением защитных пластин, откуда торчали, словно механические букеты, зазубренные лезвия и цевья огнестрельного оружия.

Строй противника распался. Некоторые резко остановились, испытав атавистический страх, что выдавало их натуру – хотя бы отчасти биологическую. Однако другие без колебания шагали дальше – еще более жуткие и бесформенные, напоминающие ту странную тень, с которой Эврибиад сразился перед падением в атмосферу. Они были ни на что не похожи, ни одно понятие, взятое из древних языков, не подошло бы к этим нагромождениям металла, собранным по логике, настолько далекой от эпантропических народов, что она казалась непознаваемой, чисто случайной. Их было много – тысяча, а может, и две! Пусть они и шли растянутой линией, и даже если не считать автоматов, они выстроились в такую длинную и густую цепь, какую в жизни не получилось бы разбить фронтальной атакой. Ярость оставила Эврибиада ровно в тот момент, когда он еще мог избежать бойни. Он бросился на землю – а за ним последовала вся стая.

Оба лагеря колебались. Время стало плотным и клейким, каким бывает в предвестии битв и катастроф. Дрожащим жестом Эврибиад велел эпибатам первого ряда прицелиться. Первый залп станет смертельным для обеих сторон.

– Не стреляйте, во имя Числа!

Крик разорвал туман. Только грудь сверхчеловека могла вмещать такую мощь. Огромный силуэт, старинный бог с широким торсом. Эврибиад потерял всякое самообладание и завороженно смотрел на него, не в силах двинуться. И колосс снова закричал:

– Что бы они ни делали, не стреляйте!

Эврибиад попытался что-то сказать, отменить приказ. Слишком поздно. Существа уже наставили на них оружие. Прогремел выстрел.

И тут туман рассеялся. Или вернее – странное явление – он торопливо сгустился вокруг варварского войска, побледнел вокруг них, хотя от отряда Эврибиада их отделяло всего метров тридцать. Замерший и заледеневший пар рванулся вперед, задел на ходу облачными щупальцами макушки людопсов, плотно обвил руки и ноги Отона, неподвижного, словно примитивная скульптура, забытая каким-то суеверным народцем. Без сомнения, так и должна была выглядеть магия, и Эврибиад увидел, что многие его солдаты побросали оружие, скуля от страха.

Странная уплотнившаяся субстанция в один миг поглотила врагов. Не осталось ничего. Будто их никогда и не существовало. Прозвучало несколько разрозненных выстрелов, и на поле боя опустилась сверхъестественная тишина.

Потом покрывало тумана рассеялось. Эврибиада и его солдат ослепили первые лучи солнца, сине-зеленое небо проявилось во всей четкости. Эпибаты поднялись, растерянно озираясь расширенными от удивления глазами. Впереди уже не было ни следа вражеской армии, и автоматы, и странные создания улетучились, словно оптическая иллюзия, развеянная слишком мощным светом. Печальный вид вырванных с корнем стволов, обнаженной породы и обугленной земли поразил их, словно тело калеки, вдруг открывшееся взглядам.

Эврибиад осторожным шагом приблизился к Отону. Черты проконсула заострились от усталости, а на его коже выступили глубокие ссадины и синяки, больше напоминающие следы, что стихия оставляет на камне, чем раны, нанесенные плотскому созданию. Однако бог-статуя улыбался с самым довольным, почти насмешливым видом, словно сыграл с ними шутку на свой манер.

– Если бы вы выстрелили хотя бы раз, я не знаю, что бы с вами стало.

– Значит, не вы устроили это… событие? – не удержавшись, воскликнул Эврибиад и почувствовал себя глупо, когда проконсул разразился радостным смехом.

– Конечно, нет. Никто из вас не задумался, откуда взялся туман? Ну, пойдемте.