В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева

Во время бесед мы часто возвращались к тому новому впечатлению, которое мы производим на друзей и которое они производят на нас. И мы начали понимать, что подобные идеи более, чем что-либо другое, способны объединять или разъединять людей.

Однажды у нас состоялся долгий и интересный разговор о «типах». Гурджиев повторил всё, что он говорил об этом раньше, со многими добавлениями и указаниями для личной работы.

– Каждый из вас, – сказал он, – встречал, вероятно, в своей жизни людей одного и того же типа. Такие люди часто даже внешне похожи друг на друга, и их внутренние реакции совершенно одинаковы. То, что нравится одному, понравится и другому; что не нравится одному, не понравится другому. Вы должны помнить о таких случаях, потому что только встречаясь с типами, сможете изучать науку о типах. Другого метода нет. Всё прочее – воображение. Вы должны понять, что в тех условиях, в которых вы живёте, невозможно встретить больше шести-семи типов, хотя в жизни существует большее число основных типов. Остальное – это их сочетания.

– Сколько же всего существует основных типов? – спросил кто-то.

– Некоторые говорят, что двенадцать, – сказал Гурджиев. – Согласно легенде, двенадцать апостолов представляли двенадцать типов. Другие говорят, что их больше.

Он помолчал.

– А можем ли мы узнать эти двенадцать типов, т. е. их определения и признаки? – спросил один из присутствующих.

– Я ждал этого вопроса, – сказал Гурджиев. – Ещё не было случая, чтобы я говорил о типах и какой-нибудь умный человек не задал бы его. Как это вы не понимаете, что если бы на него можно было дать ответ, такой ответ уже давно был бы дан. Но всё дело в том, что, пользуясь обычным языком, невозможно определять типы и их различия. А тот язык, на котором дать их определения можно, вы пока не знаете и ещё долго не узнаете. Здесь совершенно то же, что и с «сорока восемью законами». Кто-то неизбежно спрашивает, нельзя ли ему узнать эти сорок восемь законов. Как будто бы это возможно! Поймите, вам даётся всё, что можно дать. С помощью данного вы должны найти остальное. Но я уверен, что напрасно трачу время, рассказывая это. Вы не понимаете меня – и ещё долго не поймёте. Подумайте о разнице между знанием и бытием. Есть вещи, для понимания которых необходимо другое бытие.

– Но если вокруг нас существует не более семи типов, почему же нам нельзя знать их, т. е. знать, в чём состоит главная разница между ними; и таким образом распознавать и различать их при встрече? – спросил один из нас.

– Вы должны начинать с себя и с наблюдения за тем, о чём я уже говорил, – сказал Гурджиев, – иначе это будет знанием, которым вы не сумеете воспользоваться.

Некоторые из вас думают, что можно видеть типы; но то, что вы видите, – это вовсе не типы. Чтобы видеть типы, надо знать свой собственный тип и уметь «отправляться» от него. А чтобы знать собственный тип, нужно изучить всю свою жизнь с самого начала, знать, почему и как всё случалось. Я хочу дать вам всем задание, одновременно общее и индивидуальное. Пусть каждый из вас расскажет в группе о своей жизни. Всё нужно рассказать подробно, не приукрашивая и не скрывая. Подчеркните главное и существенное, не останавливаясь на деталях. Вы должны быть искренними и не бояться, что другие воспримут это неправильно, потому что все находятся в одинаковом положении. Каждый должен раскрыть себя, показать себя таким, каков он есть. Это задание лишний раз разъяснит вам, почему ничего нельзя выносить из группы. Никто не посмел бы говорить, если бы заподозрил, что сказанное им в группе будет повторено за её пределами. Он должен быть вполне убеждён, что ничего не будет повторено. И тогда он сможет говорить без боязни, понимая, что и другие станут поступать так же.

Вскоре после этого Гурджиев отправился в Москву, и в его отсутствие мы разными способами старались выполнить возложенное на нас задание. Во-первых, чтобы легче осуществить его на практике, некоторые из нас по моему предложению попробовали рассказать историю своей жизни не на общем собрании группы, а в небольших кружках, состоящих из людей, которых они хорошо знали.