В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева

Возьмём другой пример – мучного червя. Он питается мукой, «водородом» гораздо более грубым, чем «водород 768», потому что червь может жить, питаясь и гнилой мукой. Скажем, это будет «водород 1536». Он дышит «водородом 192», а живёт в «водороде 1536».

Рыба питается «водородом 1536», живёт в «водороде 384» и дышит «водородом 192». Дерево питается «водородом 1536», дышит частично «водородом 192» и частично «водородом 96» и живёт частью в «водороде 192» и частью в «водороде 3072» (в почве).

Если вы продолжите эти определения, вы обнаружите, что, столь несложные на первый взгляд, они позволяют установить самые тонкие различия между классами живых существ, особенно если помнить, что виды «водорода», которые мы берём октавами, представляют собой очень широкие понятия. Например, собака, рыба и мучной червь у нас питаются «водородом 1536», под которым подразумеваем вещества органического происхождения, непригодные для питания человека. Если мы поймём, что эти вещества в свою очередь можно разделить на определённые классы, то увидим, что возможны очень тонкие определения. Совершенно так же обстоит дело с воздухом и жизненной средой».

«Эти космические черты бытия немедленно связываются с определением разумности согласно «таблице форм водорода.

Разумность материи определяется тем существом, которому она может служить пищей. Например, что более разумно с этой точки зрения – сырой картофель или жареный? Сырой картофель служит пищей свиньям, а жареный картофель – человеку. Значит, жареный картофель более разумен, чем сырой.

Если эти принципы классификации и определения понимать правильно, многое становится ясным и понятным. Ни одно живое существо не способно по своей воле изменить пищу, которой питается, равно как и воздух, которым дышит, или среду, в которой живёт. Космический порядок любого существа определяет его пищу, воздух и среду обитания.

Когда мы ранее говорили об октавах пищи в трёхэтажной фабрике, мы видели, что всё более тонкие формы «водорода», необходимые для работы, для роста и эволюции организма, возникают из трёх видов пищи, а именно: из пищи в строгом смысле слова, т. е. из еды и питья, из воздуха, которым мы дышим, и из впечатлений. Предположим теперь, что мы смогли бы улучшить качество пищи и воздуха, скажем, питаться «водородом 384» вместо «водорода 768» и дышать «водородом 96» вместо «водорода 192». Насколько проще и легче было бы тогда производить тонкие виды материи в организме! Но всё дело в том, что это невозможно. Организм приспособлен к преобразованию именно этих грубых форм материи в тонкие, и если вы дадите ему более тонкие виды материи вместо грубых, он не сможет преобразовать их и очень скоро умрёт.

Нельзя изменить ни воздух, ни пищу. Но впечатления, т. е. качество доступных человеку впечатлений, не подчинены какому-либо космическому закону. Человек не в состоянии улучшить пищу и воздух. «Улучшение» в этом случае оказалось бы «ухудшением». Например, «водород 96» вместо «водорода 192» будет или очень разрежённым воздухом, или очень горячими раскалёнными газами, которыми человек дышать не в состоянии; «водород 96» – это огонь. Точно так же обстоит дело с пищей. «Водород 384» – это вода. Если бы человек мог улучшить свою пищу, т. е. сделать её более тонкой, ему пришлось бы питаться водой и дышать огнем. Ясно, что это невозможно. Но если у него нет возможности улучшить пищу и воздух, он может улучшить свои впечатления и таким путём ввести в организм тонкие формы «водорода». Именно на этом основывается возможность эволюции. Человек вовсе не обязан питаться тусклыми впечатлениями «водорода 48», он может получать «водород 24, 12, 6» и даже 3. Это меняет всю картину, и человек, которые готовит пищу для верхнего этажа своей машины из высших «водородов», несомненно, будет отличаться от того, который питается низшими формами «водорода».

В одном из последующих разговоров Гурджиев снова вернулся к вопросу о классификации согласно космическим признакам.

«Есть другая система классификации, – сказал он, – которую вы также должны освоить. Это классификация с совершенно иными отношениями октав. Первая классификация по «пище», «воздуху» и «жизненной среде» относится к «живым существам» в обычном понимании слова, включая растения, т. е. к индивидам. Другая классификация, о которой я буду сейчас говорить, уводит нас далеко за пределы того, что мы называем «живыми существами», как вверх, так и вниз, т. е. выше живых существ и ниже их. Она имеет дело не с индивидами, а с классами в очень широком смысле и показывает, что в природе нет никаких скачков, что в ней всё связано, всё живо. Диаграмма этой классификации называется «диаграммой всего живого.