В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева

Исторические события зимы 1916–1917 гг. – Система Гурджиева как руководство в лабиринте противоречий, или «Ноев ковчег». – Сознательность материи. – Степени её разумности. – Машины из трёх, двух и одной частей. – Человек состоит из человека, овцы и червя. – Классификация всех живых существ по трём признакам: что они едят, чем дышат, в какой среде живут. – Возможность изменения пищи человека. – «Диаграмма всего живого». – Гурджиев последний раз покидает Петербург. – Интересное событие: «преображение» или «пластика»? – Впечатления журналиста о Гурджиеве. – Падение Николая II. – «Конец русской истории». – Планы выезда из России. – Весть от Гурджиева. – Продолжение работы в Москве. – Дальнейшее изучение диаграмм и идеи космосов. – Развитие идеи о том, что «время – это дыхание». – Её отношение к человеку, Земле, Солнцу, крупным и мелким клеткам. – Построение «таблицы времени» в разных космосах. – Три космоса, взятые вместе, включают в себя все законы вселенной. – Применение идеи космосов к внутренним процессам в человеческом организме. – Жизнь молекул и электронов. – Меры времени в различных космосах. – Применение формулы Минковского. – Отношение разных видов «времени» к центрам человеческого тела. – Отношение к высшим центрам. – «Космические отношения времени» в гностической и индийской литературе. – «Если хотите отдохнуть, приезжайте ко мне». – Поездка к Гурджиеву в Александрополь. – Как укрепить чувство «я»? – Кратковременное возвращение в Москву и Петербург. – Послание тамошним группам. – Возвращение в Пятигорск. – Группа из двенадцати человек собралась в Ессентуках.

К этому времени, т. е. к ноябрю 1916 года, положение дел в России начало принимать весьма мрачный характер. До тех пор мы, во всяком случае, большинство из нас, каким-то чудом сохраняли здравое отношение к «событиям». Теперь же «события» подступали всё ближе и ближе к нам, затрагивали каждого из нас лично, и мы более не могли не замечать их.

В мою задачу никоим образом не входит описание или анализ того, что происходило. Вместе с тем это столь значительный период, что полностью избежать каких-либо упоминаний о том, что совершалось вокруг нас, невозможно; иначе пришлось бы допустить, что я ослеп и оглох. Кроме того, вряд ли что могло дать такой материал для изучения «механичности» (т. е. полного и совершенного отсутствия какого бы то ни было элемента воли), как наблюдение событий этого периода. Некоторые из них казались или могли казаться зависящими от чьей-то воли; но даже это было иллюзией; на самом деле никогда ещё не было так очевидно, что всё случается, что никто ничего не делает.