В поисках Дильмуна

Прошла неделя, и мы почувствовали, что топчемся на месте, причем так, что недолго и мозоли набить. Мы посетили множество людей: советника, управляющего общественными работами, директора банка, директора бывшей «моей» фирмы, генерального директора и начальника производства Бахрейнской нефтяной компании (БАПКО). Мы отмерили не один километр между высокими белеными глухими стенами арабских домов столицы Манамы, шагая от одного чипа к другому по пыльным улочкам, где ни один уважающий себя европеец не ходит пешком. Все, к кому мы обращались, проявляли живейший интерес, спрашивали, когда начнутся раскопки. И, естественно, удивлялись, что у нас нет ни четко разработанных планов, ни гор снаряжения. Слово «экспедиция» как-то плохо вязалось с видом двух смущенных мужчин с плоскими чемоданчиками. Покидая канцелярию БАПКО, мы услышали напоследок произнесенные сердечным тоном слова начальника производства:

— Добро пожаловать, как только вы сможете сказать что-нибудь более определенное.

В таком же духе принимали нас всюду. Между тем мы жили в весьма дорогом отеле, за неимением другого, и для разъездов по острову надо было нанимать такси. Наши финансы таяли с ужасающей скоростью.

Лишь в одном смысле нам удалось сдвинуться с места. Выяснив, что БАПКО располагает аэрофотоснимками всего острова, мы два дня изучали их через стереолинзы и составили перечень пятидесяти пяти участков, где необычные холмы, необъяснимые прогалины среди пальмовых рощ или ряды разрушенных стен указывали, что стоит провести изыскания. На нашей карте мы пометили также курганные поля и произвели примерный подсчет числа курганов, исходя из занимаемой некрополями площади и среднего числа холмов в их пределах. Получилось около ста тысяч. Поистине чудовищная цифра — столько курганов не наберется по всей Дании или Англии. Однако посетить наши пятьдесят пять подозрительных участков или какой-нибудь из некрополей мы не могли, не располагая собственным транспортом. Похоже было, что придется покупать себе новый джип, а на это ушла бы немалая часть средств, которые мы берегли собственно для раскопок.

И тут нам вдруг повезло. Новый управляющий моей старой фирмы, зная, что я в ней служил, запросил лондонское начальство, как поступить с призывами нуждающихся археологов о помощи, и получил ответ, дозволяющий ему оказать таковую помощь в разумных пределах. Колеса тотчас завертелись. Это был первый, но отнюдь не последний раз, когда мы убедились, что значит располагать ресурсами нефтяной компании при освоении новой территории. Выяснилось, что бахрейнская контора решила избавиться от отслужившего срок, приспособленного к условиям пустыни многоместного фургона «хамбер». Он был списан, и нам представилась возможность приобрести его за сто семьдесят долларов. Далее, в поселке фирмы вскоре освободился домик со всей обстановкой, и управляющий был вовсе не против того, чтобы мы поселились в нем. При этом был полный смысл питаться в поселковой столовой за символическую плату — доллар в день (да и эти деньги с нас «забыли» взять).

Три дня спустя мы вступили во владение мощной голубой автомашиной с широкими шинами низкого давления для езды по пескам и отпраздновали это событие поездкой в Али, чтобы взглянуть на курганы, которые капитан Дюран, полковник Придо и Эрнест Маккей раскапывали несколько десятков лет назад. Курганы всецело отвечали известному нам описанию, сохранились и разрезы, даже свод пробитого Придо туннеля уцелел. Археологам, привыкшим копать в трясинах Дании, где разрезы надо делать ступенчатыми и наклонными, чтобы стенки не обрушились, оставшиеся неизменными в течение многих десятилетий вертикальные плоскости казались чуть ли не сверхъестественными. Позже мы узнали, что влажный климат и природное содержание гипса в бахрейнских почвах приводят к тому, что любая обнаженная поверхность приобретает почти цементную твердость, и привыкли спокойно работать у подножия отвесных разрезов высотой десять-двенадцать метров. Не было случая, чтобы стенка обвалилась или сверху упал хотя бы один камень.