В поисках Дильмуна

Второе открытие сделано не нами. В вавилонской коллекции Йельского университета обнаружили табличку с оттиском дильмунской печати, настолько похожим на тот, который был найден нами в предыдущем году в верхних «барбарских» слоях раскопа у северных ворот, что с первого взгляда можно подумать, будто они сделаны одной и той же печатью. Табличка, предположительно, урского происхождения; текст на ней очень схож с текстами на табличках с данными о дильмунской торговле. Правда, Дильмун не упомянут, но перечислены предназначенные для торговой операции товары: шерсть, пшеница, кунжут. И датирована табличка десятым годом правления Гунгунума из Ларсы, что соответствует 1923 г. до н. э.

Итак, дильмунские купцы держали свои конторы в Уре в XX в. до н. э., точно так же, как сейчас их наследники держат свои конторы и филиалы в Лондоне и Нью-Йорке в XX в. н. э. И культура, названная нами Ранним Дильмуном, охватывает период около 1000 лет. Таможенники, 4000 лет назад метившие печатями товары в таможне у северных ворот, были гражданами города, чей возраст уже тогда был равен нынешнему возрасту Виндзорского замка и в три раза превышал возраст Нью-Йорка.

Два года мы не выезжали в экспедиции. К концу второго года облегчение от того, что мы свободны от организационных и прочих хлопот, начало улетучиваться. Наряду с этим мы заметили, что отношение других к нашим делам тоже переменилось. Одно время было похоже, что не только нам, но и всем прочим малость приелись наши экспедиции, которым, казалось, нет конца. А когда выдались два года на размышление, все постепенно уразумели, что экспедиции должны продолжаться, пусть не бесконечно, но, во всяком случае, говорить о каком-то точно ограниченном сроке не следует. Нельзя бросать работу на полдороге. Начать хотя бы с Бахрейна: появились памятники, которые нельзя оставлять без внимания, появились хранящиеся в Дании музейные экспонаты, для которых требовалось создать музей на Бахрейне. А если в этом плане что-то будет делаться, сама собой назреет необходимость в продолжении исследования.

В Абу-Даби шейх Шахбут был смещен, и новым правителем стал его брат Зайд — тот самый, который показывал нам курганы Бурайми. Первое похмелье от нефтедолларов начало проходить; обильный приток денег становился чем-то привычным. И по мере того как развертывалось осуществление неотложных проектов — строительство дорог, школ, больниц, снабжение продовольствием, водой и электричеством, — археология перестала казаться посторонним и неуместным делом.

В Саудовской Аравии наши домогательства привели к организации Управления древностей, а последнему необходимы древние памятники, чтобы было чем управлять.

Словом, мы положили начало процессу, который теперь развивался уже по закону инерции, и в этом развитии нашлось место и для нас. Мы оказались в непривычной ситуации: люди считали, что мы подведем страны Персидского залива, если не снарядим экспедицию.

Первый ход сделала Саудовская Аравия. В начале 1967 г., ровно через два года после того, как мы покинули область Персидского залива, пришло письмо от Управления древностей. В письме отмечалось, что в свое время мы ходатайствовали о разрешении провести изыскания в Восточной провинции, и выражалось пожелание, чтобы мы возобновили это ходатайство, поскольку теперь весьма возможно, что оно будет удовлетворено. Нам предстояло доказать, что мы не блефовали. Предстояло решать, притом не мешкая, беремся ли мы и впрямь обследовать 250 000 квадратных километров, что в 20 раз превосходило площадь, изученную нами за предшествующие 13 лет. И если готовы к этому, то как именно собираемся действовать.

Проблема была, по сути, из тех, которые сэр Мортимер Уилер относит к разряду «стратегической археологии». С одной стороны, не имело никакого смысла рассредоточить свои силы и попытаться охватить всю площадь. С другой стороны, мы рисковали увязнуть на одном объекте, пусть даже очень важном. Мне представлялось, что тут нужен подвижный отряд специалистов, способных быстро взять пробы в определенных точках и в минимальный срок извлечь из них максимум информации. Придется работать по жесткому графику, перебрасывая отряд с точки на точку, как бы ни было заманчиво задержаться. И в то же время, коль скоро речь идет о разведке совершенно неизученной территории, необходима достаточная гибкость, позволяющая уделять должное внимание неожиданным открытиям. Задача не из простых.

Мы обладали бесценным преимуществом на старте. Кладоискатели из-города нефтяников Дахрана уже основательно прочесали всю площадь. Предварительная разведка поверхностных признаков произведена за нас. Повторять эту работу ни к чему. Что мы можем и должны делать, так это копать, причем там, где поверхностные признаки позволяют рассчитывать, что раскопки дадут новую информацию. Я выделил четыре района, где раскопки могли бы дать точный ответ на конкретные вопросы.