В поисках Дильмуна

Я всегда утверждал, что городские ворота — объект первостепенной важности для археолога, ведь около них особенно активно развертывалась торговая и иная деятельность города. И все же я не ждал столь яркого подтверждения этой гипотезы, основанной на опыте других раскопок. Мы были поражены, найдя недвусмысленные свидетельства той самой деятельности, какую я предполагал.

Пройдите мысленно через ворота в наш город со стороны берега. Вы увидите справа небольшую площадь, посреди которой — колодец, рядом с последним — овальное цементное корыто. Конечно же, это стоянка для вьючных животных, где ослики могут напиться воды, пока нагружают или разгружают их корзины. Однако почему стоянка здесь, у ворот, обращенных к берегу? Ответом на этот вопрос послужили предметы, которые мы нашли в прилегающих постройках.

Площадь окаймляли два двухкомнатных здания. В одном из них мы обнаружили целых девять печатей, в другом — три печати и пять каменных гирь. Две гири мы распознали с первого взгляда. Шлифованные кубики из кремнистого сланца, один со стороной менее одного сантиметра, другой — совсем крохотный, всего миллиметра четыре. Распознали мы их потому, что еще раньше нашли подобную гирю в тупике в соседнем квартале. Такие гири были в обиходе в городах Индской цивилизации. А вот остальные три — большие, сплюснутые с двух сторон шары из шлифованного мрамора — мы идентифицировали не сразу, сначала посчитали их то ли навершием жезла, то ли заготовками для чаш. И, только увидев все три вместе, сообразили, что перед нами гири. А возвратившись в Данию, установили по справочной литературе, что как раз такого вида гири были в ходу в Хараппе. Дома мы могли точно взвесить все пять гирь. Самая большая весила 1370 граммов, другие — соответственно 685, 170, 13,5 и 1,7 грамма. Найденная ранее гиря в 27 граммов хорошо укладывалась в этот ряд. Если исходить из самой тяжелой гири, остальные составляли 0,5, 1/8, 1/50, 1/100 и 1/800 часть ее веса. Расхождение с гирями, найденными в городах долины Инда, менее одного процента.

Теперь мы можем ответить, почему ослики, ходившие с вьюками между берегом и городом, останавливались у ворот с внутренней стороны. В зданиях по обе стороны площади явно помещалось городское ведомство, где чиновники, проверяющие привозимые и вывозимые грузы, взвешивали товары и метили печатями либо их, либо сопроводительные документы на глиняных табличках. Другими словами, перед нами таможня и управление порта Дильмун. Все, как в наши дни, все очень эффективно. И как-то не укладывалось в сознание, что должностные лица, проверявшие грузы и накладные в дильмунских портовых канцеляриях, уже 4000 лет как мертвы.

Оставалась одна загадка. Почему в Дильмуне пользовались стандартными индскими гирями? Вавилоняне и шумеры применяли совсем иную систему — другими были исходные веса, и делились они по-другому: на третьи, десятые и шестидесятые части. Одно из двух: либо дильмунская торговля развивалась под влиянием Индии, а не Месопотамии, либо Индия была для Дильмуна намного более важным торговым партнером.

Мы продолжали копать, ибо даже здесь, где помещалась древнейшая кладка стены, до скального основания оставалось полтора метра, и еще раз убедились, что на этом участке город существовал до того, как возвели стену. Изменился тип сосудов — пошла «цепочечная» керамика, — и нам встретились домовые стены, проходящие под городской стеной и отделенные от нее знакомым нам слоем со следами воздействия огня. Следовательно, до строительства укреплений город уничтожил пожар. Мы обнаружили даже медный наконечник копья с пазом…

Дойдя до песка, а через полметра и до камня, мы заключили, что это все. Однако теперь у нас была раскопана значительно большая площадь древнейших слоев, чем когда-либо раньше, и, расчистив камень от песка, мы увидели, что это уже упоминавшийся нами фаруш — конгломерат из раковин, коралла и другого материала. Речь идет о своего рода предшественнике известняка, который, судя по всему, очень быстро формируется в мелководных приливных зонах Персидского залива. Широкие тонкие плиты этой породы используют в наши дни как строительный материал. А в расчищенном известняке мы обнаружили черепки. Взломали фаруш на площади в несколько квадратных метров — дальше снова песок. И в нем тоже лежали черепки.

Решили копать еще глубже. На протяжении полуметра с лишним следовали чередующиеся слои фаруша и песка, содержащие изрядное количество черепков, а затем пошла стерильная зеленая глина — та самая, которой люди «цепочечного» и «барбарского» периодов пользовались как строительным раствором для своих зданий. Под глиной тоже был песок, но уже без черепков.