В поисках Дильмуна

При ближайшем осмотре отпали последние сомнения. Поднимаясь по склону более высокой западной возвышенности — дистанция двадцать метров, глаза устремлены на землю, — мы отмечали несметное множество черепков, типичный признак поселения. Мне бросились в глаза большие куски плоского обожженного кирпича, настолько похожего на месопотамский, что я тотчас начал их переворачивать: нет ли клиновидной печати, какой правители Вавилонии и Ассирии обычно метили кирпичи своих общественных построек. На Бахрейне нам не встречались кирпичные здания., и моей первой мыслью было, что это поселение относится к области месопотамской культуры. Но клинописи не было, и я обратился к керамике. И тут П. В. с нарочито небрежным видом, означающим, что им найдено нечто важное, подошел ко мне, разжал кулак, и я увидел на его ладони три черепка тонкостенной красной ребристой «барбарской» керамики.

Дальше нам все чаще и чаще стали попадаться «бар-барские» черепки; естественно, вперемежку с более поздними фрагментами, а также с тряпками и осколками чашек и бутылок из-под кока-колы, поскольку южная оконечность острова особенно привлекает любителей пикников. Но ведь на всем телле Кала’ат аль-Бахрейн нам ни разу не встречались «барбарские» черепки на поверхности. Здесь же они были разбросаны в таком количестве, что позволяли с полной уверенностью датировать телль периодом Барбар, без каких-либо позднейших наслоений.

Постепенно до сознания начало доходить потрясающее значение увиденного. Вот уж чего мы никак не ожидали! Мы находились в 400 с лишним километрах от Бахрейна. До Ура на полтораста километров ближе, и мы думали найти в Кувейте следы месопотамского влияния, даже месопотамскую колонию. Мысль о бахрейнском влиянии, бахрейнской колонии нам и в голову не приходила. Но, если считать «барбарскую» культуру материальным воплощением Дильмуна, выходит, что и Файлака — часть Дильмуна. Значит, Дильмун был намного больше, чем мы когда-либо предполагали. Расстояние от Бахрейна до Файлаки равно расстоянию от Эриду, крайнего южного города Вавилонского царства, до его крайнего северного города Эшнунна. Стало быть, по географической протяженности Дильмун мог помериться с самой Вавилонией.

Конечно, мы располагали данными лишь о двух крайних точках и абсолютно ничем на всем пути от Бахрейна до Файлаки, где нашему взору представлялось только море да пустынное по видимости побережье. Но ведь никто не исследовал это пустынное побережье— оно принадлежало Саудовской Аравии, а, как известно, в Саудовскую Аравию доступ закрыт.

Мы пересекли в обратном направлении северный склон западного телля и направились по равнине к восточному холму. На пашем пути лежало множество обломков обожженного красного кирпича, и с более низкого уровня мы заметили неровность между нами и морем. Мы прошли туда и увидели, что участок шириной около 30 метров, примерно квадратных очертаний, завален‘битым кирпичом. Кое-где просматривались очертания стен. Но «барбарских» черепков не встречалось; вообще керамика почти отсутствовала. Мы продолжили путь к восточному холму.

Он был ниже западного, приблизительно прямоугольной формы, по краям выше, чем посредине: типичный след оборонительных валов. На южной кромке помещались два кургана. Переходя к северному краю и собирая на ходу керамику, мы поняли, что это городище совсем другого типа и периода. «Барбарские» черепки и здесь отсутствовали, но то, что мы находили, было нам так же хорошо известно. Поднятые мною осколки окрашенных в красный цвет или глазурованных тонкостенных мисок оказались идентичными находкам из так называемых эллинских слоев нашего бахрейнского телля.

Идя через телль, мы приметили приближающийся со стороны селения грузовик, и па северном краю пас встретили директор школы и три преподавателя. Они рассыпались в извинениях, что не подали вовремя машину. С ними был почтенного вида мужчина в арабском одеянии. Нам представили его как смотрителя школы, уроженца Файлаки. Мы рассказали о своих наблюдениях, объяснили, что западный телль, судя по всему, хранит остатки древнего поселения, существовавшего четыре тысячи лет назад, во времена излюбленного богом Авраама. Восточный телль — более поздний, но и он достаточно древний, его можно отнести ко времени Александра Двурогого. Наши слова заметно взволновали школьного смотрителя, и он буквально за руку повел нас вдоль северного вала восточного телля к полузасыпанной песком яме, где можно было рассмотреть груду камней. По его словам, лет двадцать назад, когда рабочие добывали материал для постройки дома в деревне, при нем здесь нашли камень с надписью, хранящийся теперь в британском представительстве в Эль-Кувейте.

Это сообщение было равносильно признанию нашей квалификации. Не зная, что именно здесь нашли греческую надпись, мы сумели по горстке черепков отнести городище к эллинскому периоду. Преподаватели почтительно смотрели на нас, восхищенные нашей ученостью.