В поисках христианской свободы

Поэтому вместе с теми, кто стал детьми Бога через Иисуса Христа, апостол говорит: «А поскольку вы — сыновья, Бог послал в сердца ваши дух своего сына, взывающий: „Авва, [по–арамейски значит „папа“] Отче!“»[649]. Этот факт, несомненно, играет важную роль в объяснении того, почему с дохристианских времен с их особым вниманием к имени «Иегова» произошла несомненная перемена к христианскому вниманию к Богу как к небесному «Отцу», ибо то, что Иисус предпочел понятие «Отец» видно не только из его молитв. При чтении сообщений евангелистов становится ясно, что в своих разговорах с учениками он в первую очередь последовательно называет Бога «Отцом». Мы можем по–настоящему сказать, что знаем Божье «имя» в его полном и действительном смысле, только если состоим в близких взаимоотношениях с Отцом, которые открыл для нас Сын, и глубоко ценим их[650].

ТЕТРАГРАММАТОН НАХОДИТ СВОЕ ИСПОЛНЕНИЕ ЧЕРЕЗ БОЖЬЕГО СЫНА

Есть, однако, еще один аспект, который может пролить свет на это определенное изменение в акцентах. Имя, представленное тетраграмматоном (ЙГВГ=Яхве, Иегова) является формой глагола «быть» (хайях). Некоторые ученые считаютэто имя производной от каузативной формы этого глагола. Поэтому буквально оно может означать «Тот, кто дает быть, существовать»[651]. Это согласуется со словами Бога Моисею в ответ на его вопрос об имени Бога, когда Он сказал, согласно некоторым переводам, «Я буду тем, кем буду»[652]. Хотя во многих переводах в этом стихе говорится «Я — Сущий», или «Я есть тот, Который есть», в отношении вариантов перевода в «Международной стандартной библейской энциклопедии», (том 2 с. 507) говорится:

«Я буду тем, кем буду»… предпочтительнее, так как глагол хайя [быть] имеет более динамичное значение бытия: не просто существование, но становление, происхождение, присутствие. Исторический и теологический контекст этих первых глав книги Исход показывает, что Бог открывает Моисею, и, впоследствии, всему народу, не внутреннюю природу Своего бытия [или существования], но Свои деятельные, искупительные намерения в отношении их. Он «будет» для них «тем», кем Его покажут Его дела[653].

На основании этого, можно справедливо утверждать, что имя, представленное в тетраграмматоне (Яхве или Иегова), с его упором на замысле Бога для своего народа, находит свое настоящее исполнение в Божьем Сыне и через него. Само имя «Иисус» (по–еврейски, Иешуа) означает «Йаг спасает». В нем и через него все замыслы Бога для человечества находят свое полное исполнение. Все пророчества в конечном итоге направляют внимание на этого Сына–Мессию, делают его своей центральной фигурой. В Откровении 19:10 ангел говорит Иоанну, что «свидетельство об Иисусе вдохновляет все пророчества»[654]. От него исходит исполнение этих пророчеств. Поэтому апостол мог сказать:

Сколько бы обещаний ни дал Бог, сам Христос — это ответ «да» на все! Вот почему мы в единении с Ним во славу Бога возглашаем «Верно!»[655].

Таким образом, эта кульминация всех Божьих обещаний и искупительных замыслов в Христе Иисусе и через него может служить дополнительным объяснением перемены, которая ясно видна при сравнении того, как люди обращались к Богу и как они называли его в еврейских Писаниях и в христианских. Этим объясняется, почему Бог намеренно привлекает такое огромное внимание к имени своего Сына, и почему его святой Дух вдохновил христианских библейских авторов написать об этом. Сын — это «Аминь», «Слово Божие», Тот, кто мог сказать: «Я пришел от имени Отца своего» в полном и наиболее важном смысле слова «имя»[656].

В древности, когда израильтяне шли в Ханаан, Иегова сказал им, что в качестве проводника он пошлет впереди них своего ангела. Они должны были слушаться этого ангела–проводника, потому что, как сказал Бог, «имя Мое в Нем»[657]. В гораздо более значимом смысле Бог пожелал, чтобы его «имя» было в Христе Иисусе в течение его земной жизни. Таким образом, некоторые тексты из еврейских Писаний, в которых содержатся высказывания, относящиеся к «Иегове», в христианских Писаниях были отнесены к Сыну, очевидно, на основании того, что Отец отдал ему всю силу и власть говорить и действовать от Его имени, так как Сын дал совершенное откровение личности и замыслов Отца во всех отношениях, и так как Сын по праву является царственным Наследником своего Отца[658].