В поисках минувших столетий

Но в XV столетии гуманист Лоренцо Валла, блестящий знаток латинского языка и истории Рима, показал, что Константинов дар написан на таком испорченном языке, каким не могли писать в IV столетии, во времена Константина I; что Константинов дар содержит такие фактические погрешности, какие не могли быть сделаны в канцелярии римского императора. Оказалось, что это подделка, возникшая в VIII веке и созданная в папском окружении для того, чтобы авторитетом старины освятить папские претензии на политическую власть во всей Италии.

ХРОНИКА И ДОКУМЕНТ

Если бы я захотел перечислить все виды средневековых документов, мне понадобилось бы несколько страниц: ведь сюда надо включить и протоколы заседаний городских советов, и уставы ремесленных цехов, и отчетные книги купеческих компаний, и всевозможную деловую переписку. Хроника, речь, памфлет писались для того, чтобы запечатлеть событие в памяти современников или потомства; документ имел гораздо более будничную, более прозаическую задачу — он непосредственно оформлял событие. Будь то грамота о передаче земли или опись крестьянских повинностей, королевское пожалование или судебный протокол, — документ всегда имеет практическое назначение. Это не описание действительности, но кусок самой действительности — не в меньшей мере кусок действительности, нежели подлинный обломок меча или глиняный кувшин. И в этом его ценность для историка.

Филипп де Коммин.

Во второй половине XV столетия королем Франции был Людовик XI. Скромно одетый король был похож на горожанина. Но этим и исчерпывалась скромность Людовика. Он вечно думал о расширении своих владений, постоянно строил новые планы, во время войны мечтая о мире, а в мирное время готовя новую войну. Он был расчетлив, черств и властолюбив; скупец по натуре, он умел быть щедрым, если необходимо; он забывал о личных унижениях, когда добивался какой-нибудь цели, и без колебаний подписывал договора, которых не собирался выполнять. Людовик не жалел ни трудов, пи денег, чтобы привлечь к себе нужного ему человека, но был беспощаден к врагам. Конец жизни он провел в уединенном замке Плесси-ле-Тур; в страхе ожидал он смерти, посылал богатые дары церквам, надеясь заслужить место в царстве Небесном, а потом спускался в подземелье, где в клетках были заточены те, кто когда-то содействовал осуществлению его политических планов, но имел несчастье навлечь на себя подозрение в государственной измене.

Французский рыцарь.

О Людовике XI подробно рассказал в «Мемуарах» Филипп де Коммин, французский хронист, который был советником короля. Умный и проницательный дипломат, он многое знал и многое видел. Он старался быть справедливым к людям, о которых писал: он не забывает об изощренных наказаниях, которыми тешился Людовик XI, его покровитель и герой; он не забывает и о благородстве тех, кто был врагом самого Коммина. Коммин стремится понять то, что видел, найти какую-то систему в бескрайнем море событий. «Господь всем создал противников, чтобы держать мир в равновесии», — говорит он и старается проследить противоречия между державами и между людьми.

И все-таки блестящие «Мемуары» французского дипломата не могут равняться с обильным документальным материалом, сохраненным во французских архивах. Как бы много Коммин ни видел, он не мог увидеть все. Он не мог все знать и не мог всего понять. Он не мог понять самого главного в политике Людовика XI — стремления покончить с феодальной вольницей, с раздробленностью страны на независимые сеньории, стремления найти опору в богатых городах. Зато обширная переписка Людовика позволяет проследить шаг за шагом осуществление политических планов французского короля.

Коммин как-то сказал, что Людовик даже и слушать не желал о делах на море. Но королевские указы тех лет, письма и отчеты купцов заставляют усомниться в осведомленности Коммина: вот королевский указ 1463 года, требующий улучшить условия торговли в портах Южной Франции; вот королевский указ 1476 года, регулирующий англо-французскую морскую торговлю. А сколько сохранилось писем, посвященных организации торговли пряностями со странами Востока! Мы узнаем из них названия королевских кораблей, уходивших на Восток, имена купцов, вкладывавших свои деньги в эту торговлю, размеры сумм, вырученных ими. Нет, Коммин, сам феодальный сеньор, в гордом высокомерии дипломата не хотел замечать той будничной, мелочной, но необходимой деятельности королевского правительства, которая и обеспечила в конечном итоге успехи внешней политики Людовика XI! И только деловые документы, такие далекие от праздничной яркости языка Филиппа де Коммина, рассказывают об этой будничной жизни — о самом главном.

Не все страны и не все эпохи оставили одинаковое количество документов. Есть масса документов, освещающих историю средневековой английской деревни или историю средневековых немецких городов, но документы по средневековой истории Болгарии или Сербии приходится исчислять в лучшем случае десятками.