В поисках потерянного рая

— Ага, давайте сказку! — обрадовалась я. — В сказке как-то нагляднее получается.

— Ну хорошо! — не стала спорить Смерть. — Сказка! «Дедушка и Смерть»! Исполняется впервые!

Сказка тринадцатая

ДЕДУШКА И СМЕРТЬ

Смерть мрачно сверилась с разнарядкой и материализовалась в комнате, между окном и сервантом. Дедушка лежал на кровати и сосредоточенно разглядывал потолок.

— Ну что, дед? Готов? — спросила Смерть.

— Не-а, — безмятежно отозвался дед.

— Как??? Я ж тебе время давала? Давала. Мы с тобой договаривались? Договаривались. Разнарядка на тебя имеется? Вот она! Дед, пойдем, а?

—Не... Я их еще помучаю. Чего ж, если силы еще есть? А то кто их потом мучить будет? Еще когда найдут! А я тут как тут, опыт, опять же... Поскриплю еще.

— Дед! Ты ж и меня мучаешь! Думаешь, у меня один ты такой? Да мне вздохнуть некогда: одного забери, другого препроводи... А ты тут все нервы уже вымотал.

— Так ты это... Занимайся своими делами. Я ж не препятствую. Мы тоже с понятием, сочувствие имеем.

— Дед, ну на фига тебе это? Нет, ну я понять хочу? Ты ж уже растение форменное, неужели самому не надоело?

— Надоело. Еще как. Но ответственность, тудыть ее в корень! Должон я им дать, чего они хотят.

— А чего они хотят-то, дед?

— Дык это... Мучениев!

— Дед, ты чего несешь??? Живые люди — ну разве они могут мучений хотеть? Другое дело, когда я прихожу — тут многие мучаются, потому как боятся. Но ты-то, ты-то! Ты ж меня вовсе не боишься!

— Глупая ты. Смерть... Ну, не боюсь. И что с того?

— Так чего ж упираешься? Пойдем уже, а?

— Не-е-е-е... Вот ты сама посуди. Я собрался было на тот свет — совсем уж готов был, уж и успокаиваться начал, отходить потихоньку — так нет, приехали, с места сорвали, повезли куда-то через полстраны. Ну, я опять из нужного состояния вышел.

— Ну вышел и вышел, так это когда было? Уж сколько возможностей по новой расслабиться имелось! Чего ж ты?

— Да погоди, Смерть! Я знаю, что ты умная. Но только вот дура! Я от трудностей бегать не привык, когда надо — я как штык. А тут такое ведь дело: они ж меня недаром к себе забрали, да? Они, думаешь, чего за тридевять земель меня тащили? Для меня, что ли? Да фиг вам! Для себя. Ты вот осознай: оно мне надо было? Мне покой нужен был! Я ж на вечный покой собирался, так сказать.

— Ну и шел бы себе!

— Дык понял я, что я им еще нужон. Для чего вот только? Ну, я поразмыслил и сообразил: это чтобы мучиться.

— Дед, а дед. Ты того... головой, что ли, тронулся??? — тоскливо спросила Смерть.

— Может, и тронулся. А может, и озарение снизошло. Озарило меня: ежели они меня в такую даль волокли, значить, возиться им со мной хотелось. Ну дык я за милую душу: возитесь на здоровье! Мойте, кормите, присматривайте, ухаживайте — я ж не против.

— А ты чего хотел, чтобы тебя как собаку бросили, одного?

— Не-е-е-е-е... Я хотел, чтобы дали помереть спокойно. Посидели бы со мной, поговорили... Али просто — тихонько посидели. Погодили бы, пока сам отойду. Почил бы, так сказать, в кругу родных и близких.

— Так у них работа, наверное, дела какие... Некогда с тобой рассиживать, — укорила Смерть. — Хотя — прав ты, дед, ой как прав! Раньше ведь так и делалось! «Отошел с миром» называлось. Тихо, мирно, спокойно. Родственники оплакали, глаза закрыли, на родной погост свезли... Эх, для меня хорошие были времена! Все чинно, с обрядами, по традиции...

— Вот и ты говоришь! На родной погост! До него дорогу-то сызмальства выучил! А тут — какие традиции??? Это в какой же традиции видано, чтобы помереть мешали? Ну, вот и пусть теперь возятся, — ухмыльнулся дед.

— Слушай, дед! Ну и вредный ты! Вот даже мне с тобой возиться надоело, хотя я и привычная. А уж им-то... Ну, может, сразу-то погорячились, совесть там, родственные чувства...

— Ага, чувства! Чего ж они тогда сейчас напрягаются? Думаешь, если я не в уме, то и не чувствую ничего? Все чувствую! И что надоело им. И что кипит в них все. И что уже тихо меня ненавидят. Но теперь — из принципа! Хотели меня — ну вот он я, ешьте меня хоть с солью, хоть с перцем!

— Ох, дед, ты прям бессердечный какой-то. Со мной и то договориться можно, отсрочить там, попрощаться... А ты — ну чисто изверг! Непримиримый... За что ты их так?

— Ах, Смерть ты, Смерть... Вроде древняя как мир, а хуже ребенка. Да я бы давно с тобой ушел, ежели бы расслабился. А у них тут такие энергии летают — ну как расслабишься???

— Про энергии — это ты верно... Я и то чую. Завихрения прямо! — поежилась Смерть.

— Ну... Я ж хочу — не хочу, а подпитываюсь. Ну и дальше их напрягаю. Они — меня, я — их.

— Они-то тебя как напрягают, а? Заботятся же... Ухаживают.

— Да как? Пища какая-то... не нравится мне, непривычная. Хата тоже — не своя, чужая. Потолок давит. Вот надумали на меня какие-то штаны дурацкие надевать, «памперы», что ли, называются, а я отродясь такие не носил, жарко в них и потно, я их сдираю, а они ругаются — опять мне подпитка. Да...