В поисках себя. История человека, обошедшего Землю пешком

День за днем напряжение начало спадать. Я даже научился завязывать некое подобие взаимоотношений с приставленными ко мне охранниками. Как-то утром, пока мы ждали очередных сменщиков, Махмуд, один из молодых офицеров, начал расспрашивать меня о моей семье… Я тотчас принялся рассказывать ему все как есть. Что я старший из пяти детей, что не принадлежу ни к одной церкви, что родители мои в разводе, да и сам я с первой женой давно развелся. А когда встретил Люси, то наши с ней дети сами решили нас «поженить». Ха-ха, ну что на это скажешь, господин полицейский? От собственной неожиданной смелости меня бросило в дрожь, волосы встали дыбом. Но все равно я решил, что и дальше буду предельно откровенен в разговорах «о запретном».

— Ого! Но это совсем не хорошо, — бормочет в ответ Махмуд, округляя от удивления глаза.

— А я так не думаю! — резко возражаю ему. — Если нам хорошо, то и Господу нашему хорошо. Разве не так?

Я вижу, как лицо Махмуда становится мрачным, а тело деревенеет от напряжения. Наконец он поднимает голову:

— Нет, не так.

А я продолжаю настаивать:

— Но, несмотря на все мои недостатки, я все равно иду по планете во имя мира во всем мире. Знаешь что, Махмуд? Нельзя упрятать любовь в какие-то заповеди!

Я вижу, что парень смущен и нервничает. Но вдруг атмосфера разряжается сама собой: он достает из кармана свой мобильник и показывает мне, хихикая, несколько картинок с порносайтов:

— А у вас тоже такое есть? Смотри! В каких позах девчонки, а! На этого парня погляди!

— Ну конечно, есть! Такое везде есть! А у вас запрещено?

— Еще как! Двадцать восемь лет тюрьмы, если поймают. И не оправдаешься… Я быстро оглядываюсь на дверь, ведущую в обезьянник.

— А ты разве не рискуешь?

— Нет. Я же полицейский. Для нас другие законы.

Ну конечно. Всемогущая полиция живет выше всяких законов. Как я мог забыть…

В Каире мы наконец расстаемся с моими телохранителями после целого месяца путешествия под конвоем. На проезжей части моста, соседствующего с кольцевой автодорогой, в самой суматохе большого города начальник отряда прощается со мной, желает приятого путешествия по египетской земле и исчезает в толпе.

Я иду по горной дороге, в окружении нильских вод, обдуваемый ветрами с равнины, и наконец чувствую себя свободным.

Пять месяцев спустя в этих краях, в Шарм-эль-Шейхе, на побережье Красного моря, произойдут новые кровавые теракты. Восемьдесят восемь погибших…

А пока я иду по заболоченной местности в сторону Александрии, глядя, как рыбаки забрасывают сети, и жадно вдыхая витающие в воздухе запахи водорослей и ракушек. Кажется, будто я уехал на каникулы, чтобы поглазеть на пирамиды, а по пути наслаждаюсь остановками и болтаю то с торговцами, то с местными жителями, то просто с прохожими. Из романтичной Александрии моя дорога делает крюк на запад, к Магрибу Я спешу, чтобы услышать там французскую речь, но все же нервничаю. Каждую неделю я обращаюсь в посольство Ливии в Каире и справляюсь, как идут дела по оформлению моей визы. Но они пока ничего не отвечают. А я тем временем иду под палящим солнцем, встречая тут и там древнеримские развалины и следы Второй мировой войны… Сегодня утром заглядываю в мастерскую к господину Слума. Сидя прямо на земле, он ремонтирует какую-то запчасть от автомобиля. А затем поднимается и, слегка пошатываясь на своей деревянной ноге, выдвигает маленький ящик и что-то ищет. Я понимаю и начинаю отмахиваться: «Нет! Не надо! У тебя четверо детей!» — однако его черные глаза смотрят уверенно и непреклонно, когда он кладет в нагрудный карман моей рубашки купюру… Вчера его друзья рассказали мне, что «цветок зла» рванул прямо у ног Слума, когда он был еще мальчиком и жил в Аламейне[61]. Только сам Слума не любит об этом говорить.

Многие семьи радушно принимают меня на ночлег, однако, едва я касаюсь в наших полуночных задушевных беседах темы полиции или терроризма, разговор сходит на нет. Чтобы избежать дьявола, нужно держаться от него на расстоянии… Как-то по пути в Мерса-Матрух я встречаю Сайда. Он настаивает на своем приглашении пойти к нему домой поужинать — и мы входим в дом, наполненный детским смехом и криками. Сидя прямо на полу перед блюдами с едой, я угадываю неясные тени, незаметно мелькающие мимо нас и исчезающие в глубине дома, в скрытых от посторонних глаз уголках. У Сайда тридцать детей, и он спешит этим похвастаться. От двух жен, уточняет он, расплываясь в широченной улыбке и обнажая серебряную коронку. К концу трапезы он чинно, с помпой достает крошечную коробочку искусной ручной работы и выуживает из нее пакетик гашиша, который мы вместе раскуриваем. Я погружаюсь в эйфорию, и тут до меня вдруг доносится голос Сайда:

— Сколько стоит женщина у вас там, в Канаде?

Его вопрос меня ужасно смешит, и мы, повалившись на подушки, скатываемся к разговорам о сексе. В моей стране, объясняю я, женщина сама вольна выбирать себе партнера. Она может завести себе нескольких мужчин, просто так, для получения удовольствия. Такого ответа Сайд точно не ожидал!